— Упаси Господь такое считать! — майор прижал ладонь ко рту. — Извините, неправильно выразился, конечно же неправильно! Моё дело вообще — не годы считать, а документы выписывать, правильно, товарищ полковник? — обернулся он к медику, и, не дождавшись ответа, вновь заговорил с Алефом. — Документы есть — я подписываю, а нет — так нет. Какое мне дело, почему один служит двадцать лет, а другой — два года?
— Я отслужил восемь с половиной, — Алеф почувствовал, что готов сорваться. — Двадцать пять боевых вылетов, шесть ранений, четыре награды, из них одна — «Золотая отвага», товарищ майор.
— Ну, не будем хвастаться звёздочками да орденами, сержант… — примирительно начал майор.
— Старший сержант, товарищ майор.
— Ну, я, в общем, мол, всё же сержантский состав… вон товарищ Ермаков тоже носит звание подполковника, но попробуйте ему сказать об этом, правильно, товарищ полковник?
Медик, которого майор назвал Ермаковым, поднял голову и посмотрел на майора.
— Занимайтесь делом, Агапов, будьте добры.
— Буду, буду! — закричал Агапов с какой-то даже радостью. Ермаков поморщился и вернулся к бумагам. — Я и рад заняться, да вот товарищ сержант… пардон, старший сержант всё перебивает, а я, хоть и в пиджаке, но всё же майор… ну да ладно, молодо-зелено…
— Я подчиняюсь только приказам прямых начальников и командиров, товарищ майор, — Алеф встал со стула. — Если вам нечего мне сказать…
— Что вы, есть! Есть что сказать, так точно, разрешите выполнять! — Агапов вскочил на ноги и принялся усаживать Алефа обратно на стул. Тот сел. — Только вот не могу я вам подписать бумаги, не могу!
— Это ещё почему? — Алеф посмотрел на Ермакова. — Из-за товарища полковника?
— Так точно, есть, разрешите выполнять! — Агапов указал на медика. — Пока товарищ полковник бумажку не подмахнёт — не могу я вас отпустить, хоть расстреляйте!
— Товарищ полковник! — Алеф обратился к медику. — Разрешите поинтересоваться…
— Техника, — Ермаков оторвался от документов. — Перед тем, как покинуть вооружённые силы, вы должны были сдать всю закреплённую за вами технику, оружие и боеприпасы.
— Я и сдал, — Алеф указал на бумаги.
— Документы прикреплены к моему личному делу, товарищ капитан расписался, так что…
— Да-да, вижу — челнок, экзоскелет, боекомплект… но, боюсь, это не всё.
Алеф смотрел на Ермакова, но тот продолжал копаться в бумагах. Тогда он повернулся к Агапову, но тот делал вид, что размешивает ложечкой сахар в своей кружке.
— Как это понимать? — Алеф расстегнул верхнюю пуговицу на кителе. — За мной больше не числится никакой техники.
