Она смотрела на него, думая о Сэнт-Клере и мысленно сравнивала их… И улыбка иронии, та улыбка, которая сделала Джоконду бессмертной, блуждала на ее закрытых устах.
Знала ли она, какие чувства ее волнуют?..
Воля продиктовала ей слова ее, но что сделало тон их таким бесконечно мягким?
— Коинос, посмотрите на меня…
Он поднял голову и увидел, что она улыбается, но в этой улыбке не было иронии. И тогда столько счастья нахлынуло на него, что он чуть не потерял сознания.
— Коинос, — продолжала она, — я не знаю люблю ли я вас.
Он выпрямился, дрожа.
— Но я буду это знать, когда вы мне расскажете о Сэнт-Клере…
Коинос вскочил. Крик ужаса вырвался из всего его существа. Волна крови залила лицо.
Она тоже встала, положила обе свои белые руки на плечи колосса и спокойная, но побледневшая, устремила свой блестящий взор в зрачки его.
— Да, Коинос, я буду знать, люблю ли я вас или ненавижу, когда вы мне скажете о Сэнт-Клере. Где он? Что делает? Видели вы его?
Коинос закрыл глаза, почти теряя сознание… Он собирался что-то бормотать, как вдруг раздался троекратный звон.
— Оксус! Это Оксус зовет меня!
— Кто это Оксус? — спросила Ксаверия.
— Учитель!
Повелительный звон раздался снова.
Коинос отступил, резко вырвался из рук Ксаверии и пробормотал:
— Я вернусь… Я вам расскажу о нем!
Павший предводитель нашел учителя в кабинете. Оксус стоял, опираясь локтем на медный экватор земного глобуса.
— Учитель, вы звали меня, — прошептал он.
— Да, Коинос. Знаете вы, где Алкеус?
— Нет.
— Слушайте!
И Оксус сообщил Коиносу о геройском отъезде Алкеуса. Бледный от стыда и унижения, предводитель слушал, опустив голову. Важным и строгим голосом Оксус продолжал:
— Вот что сделал Алкеус. Но его жертва не должна остаться бесплодной… Может случиться, что Алкеус достигнет земли раньше, чем Сэнт-Клер покинет ее… В таком случае он погибнет без пользы; но другой брат, который последует за Алкеусом, будет хладнокровнее и счастливее там, где первый потерпит неудачу… Этот второй брат, Коинос, будешь ты…
— Я знаю это, учитель! — сказал начальник твердым голосом.
И Коинос выпрямился, как будто возродившись.
— Итак, ты должен ехать, — продолжал Оксус. — Ты доведешь скорость радиоплана только до двадцати пяти тысяч километров в час… И если Никталоп оставил землю слишком поздно для того, чтобы Алкеус встретил его в воздухе, Никталоп встретит тебя… Ты налетишь на него, и вы исчезнете в пространстве… Так ты исправишь то зло, которое причинил… Иди на смерть, сын мой, как пошел умирать Алкеус.
