— Берегитесь ветра! — предупредил Клептон.
Все три человека облокотились на решетку и стали смотреть вниз.
Земли не было видно; ее заслоняли густые, темные облака.
Громадные крылья аэро-корабля, распростертые горизонтально, похожи были на крылья большой птицы, которая собирается спуститься на намеченное место. Внизу, закрывая солнце, расстилались серые облака, принимая по краям серебристый оттенок. Потом сквозь разорванные облака показалось Средиземное море, едва видимое, как сквозь сетку сильного дождя. Вдруг показалось солнце и залило все ослепительным светом.
Сэнт-Клер оглянулся вокруг. Грудь его широко вздымалась; несказанная радость охватила все его существо, и он долго вглядывался в необозримое пространство.
— Где мы? — сказал взволнованный голос.
Оба начальника оглянулись и увидели Пири, бледного, с горящими от радости глазами.
Клептон улыбнулся, а Фламмарион любезно ответил:
— Час ходу, по 200 километров в час мы сделали немного более 200 километров, Пири. Мы находимся над Средиземным морем, около ста километров на север от алжирского берега.
Клептон подошел к рупору, прикрепленному к решетке.
— Алло!.. Дервинг!.. Возьмите угол, чтобы подняться на 6000 метров в течение двух часов. Скорость 300 километров!.. Хорошо.
— Держитесь крепче, — продолжал Клептон. — Через три минуты нам нельзя будет оставаться на платформе. Нас снесет ветром.
— Пойдем, посмотрим экипаж.
Они сошли по той же лестнице в коридор, прошли на передний конец Кондора, открыли маленькую дверцу в будку пилота, который сидел неподвижно, не оборачиваясь.
Перед ним было круглое окно из толстого стекла, через которое он смотрел вперед. У ног, другое окошко открывало вид на море.
Клептон объяснил все подробно своим спутникам. Потом они зашли в каюту для экипажа и, наконец, прошли в машинное отделение, где главный механик, Дервинг, сидел перед какой-то машиной, наблюдал за ней, смазывал…
— Все в порядке? — спросил Клептон.
— Все в порядке! — отвечал механик.
Одного механика достаточно было, чтобы пустить в ход и управлять этим мотором со сжатым воздухом и электрической машиной. Все здесь было чисто и блестело, как на выставке.
Еще раз Сэнт-Клер не мог удержаться, чтобы не выразить Клептону своего восторга. А Фламмарион прибавил:
— Вы в самом деле гениальный человек. Кто бы мог поверить, что в этих цилиндрах заключается такая чудесная сила, которая нужна Кондору для его движения в воздухе.
Была ли это иллюзия? Но Сэнт-Клеру казалось, что в словах астронома слышна ирония.
