— Бастьен, — сказал он, — напрасно открылся. Он не знает всего могущества XV-ти. В одном только Париже у них сколько товарищей!.. Менее чем через неделю удар кинжала накажет Бастьена… Вы грозите мне, что уничтожите меня, если я не буду говорить, — но если я заговорю, меня также убьют…
— Нет — сказал Бастьен. — С тех пор, как уехал Ноэль, нас всего два в Париже, ты и я, потом еще один невольник и механик Мальтест… Но Мальтест арестован сегодня ночью. Прибавлю, чтобы успокоить тебя, что на всей земле осталось только три товарища: твой брат Ноэль, Тот — не знаю где, и Феликс Нума в Браззавиле. Что касается невольников, то Пикар с Нумой, а затем Бретон и Норман на радиодвигательной станции, это единственные, кого оставил Оксус на земле и…
— Я тебе не верю! — прервал Монталь с мрачной энергией…
Бастьен хотел возразить, как вдруг раздался резкий стук в дверь. Санглие встал, пошел открыть дверь, и сейчас же вернулся, держа конверт в руке.
— Это радиотелеграмма, которую вы ждали, — сказал он Бастьену, — и которую, по вашему приказанию, пост на Эйфелевой башне передал мне…
— Давайте, давайте! — закричал Бастьен с лихорадочным нетерпением.
И он протянул руку, схватил конверт, открыл его. Адрес радиотелеграммы состоял из двух букв: А. Г.
Это были инициалы, которые Бастьен назначал Сэнт-Клеру, как ответный адрес в радиотелеграмме, полученной Никталопом на радиодвигательной станции в Конго.
Бастьен вскрыл телеграмму и, пробежав ее глазами, испустил крик торжества.
Потом, сразу успокоившись, сказал:
— Несомненно! Никталоп победил!
И голосом намеренно холодным он произнес:
— Господа, и ты, Франц, ты в особенности, слушайте эту новость, которая свидетельствует о первой победе Никталопа над XV-ю… Я настолько хорошо знаю шифр Сэнт-Клера, что сразу могу перевести телеграмму. Слушайте:
И он прочел:
— «Тот расстрелян. Владею станцией. Иду на Марс. Поручаю вам Христиану. Берегите ее мне. Сэнт-Клер».
Живейшая радость отразилась на лице Енниона, Санглие даже захлопал в ладоши.
Совершенно холодно Франц Монталь произнес:
— Кто мне докажет, что эта телеграмма подлинная, что она с радиодвигательной станции и что она заключает в себе правду?
— Никто, в самом деле, не может этого доказать! — возразил Бастьен с некоторым нетерпением.
— В таком случае, пока это не будет доказано, я отказываюсь говорить! — упрямо заявил Монталь.
— Ты с ума сошел!
— Ладно! А ты, ты изменник!
— Нет! Я освобожденный…
— Хорошо! хорошо! Не будем спорить, — отрезал Еннион. — Так как Монталь не хочет говорить, мы и без него обойдемся… Дорогой Санглие, велите отвести арестованного, вы знаете куда.
