Я уже знаю, что не смогу остаться в стороне. Я проклинаю близость крика. Достаточно близко для помощи, но слишком близко, чтобы слинять с чистой совестью.
— Голиаф. Отнеси меня на звук. Поторопись.
Он устремляется вниз. Я хватаю его за плавник. Тот факт, что меня везёт кит, я не могу полностью выбросить из головы, но кто бы ни кричал раньше, он делает это снова, и я решаю насладиться впечатлением от прогулки позже. Голиаф, кажется, чувствует срочность; мы скользим по воде быстрее, чем, по моим представлениям, он мог путешествовать. Помогает то, что каждый взмах его хвоста толкает нас вперед примерно на длину трех школьных автобусов за раз.
Но даже на такой скорости, мы не успеваем. Пульс исчезает также быстро, как и появился. Она мертва? Только не это, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Я даже ее не знаю, но распознаю то же чувство тошноты, скручивающее мой желудок. Я чувствовала то же самое, когда поняла, что на Хлою напала акула. То же самое, когда узнала, что она умерла.
И тут я вижу его. Днище лодки, подпрыгивающее на волнах над нами. Лодка. Люди. Облегчение длится всего лишь секунду. Все же, акулы были бы не самым худшим вариантом. Да, акулы молниеносны и смертельно опасны. Но акулы нападают, поражая лишь свою жертву. Они могут покалечить, они могут убить и это ужасно. Но если все кончено — то значит, кончено. Акулы уходят. Люди же, если поймают Сирену, будут возвращаться и возвращаться, пока не захватят каждый дюйм территорий Сирен.
А нападение людей будет иметь последствия для всех Сирен.
— Давай поднимемся, Голиаф. Но не до конца. Ты останешься здесь.
Глупо говорить шепотом, но это помогает мне чувствовать себя незаметнее.
Голиаф подталкивает меня вверх и я тихо достигаю поверхности, что позволяет моим глазам лишь украдкой взглянуть на волны. Мне не нравится то, что я вижу.
Молоденькая девочка-Сирена, насколько я могу судить, лет девяти или десяти, — извивается в сети рядом с бортом лодки, в которой находится двое мужчин. Они похожи, как близнецы, в одинаковых маскировочных комбинезонах,с загорелыми лицами, с кудрявыми волосами, которые торчат во все стороны из-под спортивных шапок. За одним исключением — у одного седые волосы, а у другого черные. Наиболее вероятно, что они отец и сын.
Папаша и Сынуля отчаянно тянут веревку, чтобы вытащить ее, и, кажется, озадачены ее криками. Я не уверена, что они понимают, кого они поймали, — может быть, они приняли ее за человека и подумали, что спасают ее. Что могло бы сработать ей на руку, если бы она смогла успокоиться и подумать об этом. Но она слишком запаниковала, чтобы измениться в человеческую форму. Даже сейчас она использует то небольшое количество воды, которое впитала сеть, чтобы попытаться смешаться. Ее тело выглядит, как паззл из сети, её кожи, хвоста и длинных мокрых черных волос. На это больно смотреть.
