Гален ненавидит этот слоган.
— Я подчистила этим утром магазинчик спортивных товаров, — говорит Рейчел. — Я забрала те, что были на полке и заставила их вытрусить еще и подсобку.
Гален напрягается, а Эмма смеется.
— Не ревнуйте, Ваше Высочество. Рейчел все еще любит тебя больше, чем меня.
— Оу! Ребятки, вы боритесь за мое внимание? —Рейчел треплет Галена за щеку. — Это так мило.
— Я не ревную, — отвечает он, стараясь не показаться обиженным. — Я просто не знаю, зачем нам могут понадобится спасательные жилеты.
— Не нам, — говорит Эмма, крутясь на его коленях, чтобы повернуться к нему лицом. И втайне, ему это нравится. — Людям. Ведь если моя работа состоит в обеспечении безопасности людей, тогда мне стоит подготовиться, верно?
Но Гален слишком увлечен близостью ее губ, чтобы беспокоиться о словах, которые они произносят. И она это понимает, наклоняясь к нему ближе, словно давая шанс удовлетворить его жажду. Это все, что ему нужно.
Он целует ее и спасательные жилеты, острова и аэропорты остаются где-то далеко-далеко. Все, что сейчас существует — это ее и его губы, ее тело, обвивающее его. Внезапно, скрипучий офисный стул превратился в их собственный маленький мир.
— О, схожу-ка я долью себе вина, — говорит Рейчел. Он не хотел заставить ее почувствовать себя неловко и уйти. Не хорошо. Последняя вещь, которая им нужна — так это уединенность и возможность делать, что заблагорассудится. Он пытается прервать поцелуй и отстраниться, но Эмма этого не позволяет. А ему чертовски сложно заставить себя не потакать ей.
Ее поцелуй жадный, словно после долгого воздержания. Как будто они не провели уже все утро, только этим и занимаясь — наверстывая упущенное время порознь. "Трезубец Тритона, я мог бы делать это целый день". Тут он останавливает себя. Нет, не мог бы, не желая большего. И поэтому мы должны остановится.
Но вместо этого, он вплетает свои руки в её волосы, а она дразнит его губы своим языком, пытаясь его заставить полностью открыть свой рот. Он с удовольствием исполняет ее просьбу. Её пальцы прокладывают свой путь под его рубашку, пройдясь по животу, оставляя огненный след на его груди.
Он уже готовится избавиться от рубашки, как с порога гремит голос Антониса.
— Оторвись от принца Галена, Эмма, — басит он. — Вы двое не связаны. Подобное поведение негоже для любой Сирены, не говоря уже о принцессе.
Глаза Эммы становятся как долларовые монеты. Похоже, она не знает, как ей реагировать на своего деда, говорящего ей что ей нужно делать. Или он застал ее врасплох, назвав "принцессой". Так или иначе, как и большинство людей, Эмма решает подчиниться. Как и Гален. Они стоят бок о бок, не осмеливаясь стать ближе, чтобы коснуться друг друга. Они созерцают короля Антониса, облаченного в банный халат в горошек, и хотя он единственный, кто выглядит глупо, именно они чувствуют себя пристыженными.
