С этой мужественной мыслью Андрей, наконец, добрел до своей двери и нашарил в кармане ключ. Мама, наверно, легла уже. Их там, в магазине, загоняли конкретно — каждый день после работы часа на два приходится оставаться. А не нравится — вали, желающих много.
Андрей осторожно переступил порог и с удивлением заметил, что в комнате горит свет. Мама уже оторвалась от телевизора и шла к нему, улыбаясь. Она была не в халате, а в светлой нарядной блузке; губы аккуратно подкрашены любимой яркой помадой, глаза блестят — одним словом, создается полное впечатление, что госпожа-товарищ Сорокина не с работы вернулась, а, наоборот, собирается в гости, чтобы там гулять до утра.
— Ты чего это? — спросил Андрей подозрительно. — Уходишь куда-то, что ли?
— Нет, — она улыбнулась, — сижу, тебя жду.
— Это еще зачем?
— Ну, как же! Последний день у тебя сегодня. Точнее, последний вечер — день еще завтра будет. А потом выпускной, и все…
— Мама, — твердо сказал Андрей, — ты меня пугаешь. Что значит «все»? Нас там что, пристрелят, чтобы не мучились?
— Типун тебе на язык. Просто, Андрюшка, взрослая жизнь, она такая, знаешь… Ну, в общем, школьникам она совсем не так представляется.
— Серьезно? — заинтересовался Андрей. — Ну-ка, ну-ка, а поподробнее можно? Я уже прямо заинтригован.
— Будет тебе завтра интрига. А пока иди, руки мой, выпускник. Почти остыло уже.
— Дай с двух раз угадаю. Курица?
Она рассмеялась. С недавних пор это была их любимая семейная шутка. Зимой мама по очень хитрому блату устроилась в магазинчик, который открыла на рынке местная птицефабрика. Парадоксальным образом, августовский дефолт, чуть не обрушивший экономику, предоставил хранителям инкубатора новый шанс. Иноземные чудовища-бройлеры, напичканные гормонами по самое не могу, постепенно исчезали с прилавков, потому что кончились баксы на их доставку из-за границы. И теперь наши маленькие, но гордые куры осторожно выбирались на свет. Как люди под предводительством Джона Коннора, пережившие нашествие терминаторов. А мама радостно тащила с работы охлажденные тушки в упаковке под цвет российского триколора — сотрудникам магазина разрешали покупать прямо с фабрики без наценки.
По телевизору каждый случай, похожий на историю с курами, описывали с придыханием и дрожью в голосе. После таких репортажей возникало стойкое ощущение, что кризис был для России прямо-таки даром небесным, просто народ еще не успел понять. Народ, он ведь у нас такой… Как бы это сказать помягче? Медленно запрягает. Но еще чуть-чуть — и «отечественный производитель», подобрав спадающие портки, рванется с низкого старта к солнцу.
