— Странно, — Ник с удивлением посмотрел сначала на Шептуна, потом на Фрайса. До него только сейчас начало доходить, что эти люди могли просто не знать, что за пределами этого материка или острова существуют еще земли.
Тем временем Фрайс сходил и вернулся с еще одной картой.
— Вот, — раскладывая ее рядом на столе, сказал он, — эта самая последняя карта нашего мира.
— Да, точно, я был прав. Лес и в самом деле проходит сейчас намного ближе к Быстрой Воде. — Ник внимательным взглядом окинул новую карту. — А почему Лес так урезан с Запада, и, как ее? Мировая Гладь изображена только с Востока? Это же только половина, если не меньше вашего мира?
Рич с Фрайсом переглянулись. Настал момент, ради которого, собственно, и была организована эта встреча. За время разговора Фрайс несколько раз прощупал Ника. Как и говорил Рич, никаких признаков Дара у дикаря не обнаружилось. Также ему не удалось хоть как-то воздействовать на него. Что было само по себе очень странным. Таких случаев Фрайс не встречал за свою долгую жизнь ни разу. Дар действовал на всех. Как на людей, так и на любую, даже самую кровожадную лесную тварь. Все известные ему растения также реагировали на него. Другое дело, что обладающий Даром мог сопротивляться наведенному на него воздействию и даже полностью его нейтрализовать. Но дикарь не делал попыток закрыться от Дара Фрайса, он просто его не замечал.
В другое время Фрайс с большим бы удовольствием поэкспериментировал с юношей. Возможно, со временем и удалось бы разобраться в этой его особенности. Но сейчас ему больше всего вдруг захотелось, чтобы этот найденыш был от него как можно дальше.
Восемь лет назад, когда он сменил на посту умершего от старости Алхимика, в его распоряжении оказался большой закрытый архив. За те сведения, которые хранились в нем, юноша Фрайс без колебания отдал бы свою правую руку. Его несколько раз так и подмывало рассказать Ричу, что его догадка о возможном существовании Дальних Земель — не вымысел древних летописцев, а вполне достоверный факт. Но теперь он был Хранителем.
Все исследования Мировой Глади были строго засекречены. Ими непосредственно руководил Верховный. Исполнителем же его воли был Судья. Как догадывался Фрайс, их цели не во всем совпадали. Между ними велась какая-то незримая игра. Оказаться же, что называется, между молотом и наковальней в планы Фрайса совершенно не входило. А тут вдруг на пороге его дома появляется какой-то дикарь, найденный при не совсем ясных обстоятельствах, и ведет разговоры о вещах, которые известны лишь избранным, как о само собой разумеющемся. За разглашение таких сведений, в лучшем случае можно было оказаться в каменоломнях Белых скал. А о худшем не хотелось и думать.
