Но Карл не моргнув глазом опрокинул стопку, а затем и вторую, в полном соответствии с русским правилом «между первой и второй промежуток небольшой». И лишь потом потянулся за закуской.
Дмитрий Сергеевич радостно вздохнул и предложил перейти на «ты». Умница Карл и здесь не подвел – не отказался.
Ирина Львовна решила на всякий случай помалкивать. Попивая мелкими глоточками выставленное для нее токайское и закусывая копченой рыбкой, она наблюдала за прихотливыми изгибами становившегося все более оживленным разговора.
– Оболенские, Ростопчины, Винценгероде… – мечтательно перечислял Дмитрий Сергеевич.
– Строгановы, – вставил Карл.
– Строгановы? Да… Строгановы. Конечно. Хотя они и не сыграли значительной роли в жизни Ярославской губернии, но…
– Зато они сыграли выдающуюся роль в продолжении вашего… твоего, прости, рода.
– А, ну да, бабушка. Мать моей матери. Короче, баба Юля. Она ведь была Строганова… Слушай, а ты очень верно подметил! Моя собственная бабушка!
– Почему бы, – медленно и осторожно, словно двигаясь в темноте, наощупь, в комнате, заставленной хрупкими бьющимися предметами, продолжил Карл, – тебе не начать описание знаменитых родов Ярославля со своей собственной семьи? У тебя ведь наверняка сохранились какие-нибудь семейные документы, свидетельства… письма?
– Да, было что-то такое. – Дмитрий Сергеевич уставился в потолок. Карл немедленно налил ему еще одну стопку.
– Что-то такое было… Да, точно! Письма! Судя по всему, от бабушкиной кузины Анны, тоже Строгановой… И, доложу я тебе, совершенно романтического содержания! – тут Дмитрий Сергеевич покраснел, захихикал и потер свои маленькие, сморщенные, сухие от постоянного контакта с бумагой ручки.
– Да? – Карл пристально глянул на него. – Романтические, говоришь?
– Ага, – кивнул Дмитрий Сергеевич и налил еще по одной.
– У этой кузины Анны, похоже, была любовная связь с одним женатым графом, который являлся прямым потомком Пьера Безухова…
От восторга Ирина Львовна пнула Карла под столом. Ногой, обутой в модную туфлю с длинной и очень острой «шпилькой». Это наверняка было больно, но Карл, что называется, и ухом не повел. Он продолжал выражать вежливое недоумение.
– Потомком Пьера Безухова? Но ведь Пьер Безухов – всего-навсего литературный герой.
«Кто бы говорил», – подумала Ирина Львовна и, не удержавшись, пнула Карла вторично.
– Что не мешало ему быть реальным человеком и иметь реальное потомство, – весело заключил Дмитрий Сергеевич и налил Карлу еще стопку. – Выпьем! За Льва Толстого и его бессмертное, отражающее реальную жизнь творчество!
