Последнее действие спектакля | страница 70
Потом, немного успокоившись, я решила придержать новость о моём переезде в Лондон, по крайней мере до тех пор, пока не спасём Теофраста Люпена от виселицы.
Я позволила себе довольно долго понежиться в ванне, воображая, что ещё может произойти со мной в Лондоне. А когда вышла из ванны и собралась лечь в постель, заметила под дверью белый конверт.
Я подняла его. На нём лёгким и очень ясным почерком было написано моё имя и адрес гостиницы. Я открыла конверт и нашла короткое письмо со множеством зачёркнутых слов и поправок.
Дорогая мисс Адлер,
очень сожалею о нашем сегодняшнем разговоре, но, как вы уже поняли, я с большим недоверием отношусь к людям. И всё же надеюсь хотя бы отчасти исправить допущенную ошибку. Думая о том куске красного шёлка, я вспомнила… Теперь я даже уверена, что ателье, которое вы ищете, это «Уэллс энд Ренформ». Оно находится поблизости от «Ковент-Гарден». А сразу я не вспомнила о нём, потому что это совершенно особое ателье, которое шьёт только сценические костюмы, и в первую очередь для королевского оперного театра.
Надеюсь, что я хоть как-то помогла вам.
С уважением,
миссис Гортензия Кипнис.
«Ателье лондонского оперного театра!» – с волнением подумала я, вспомнив спектакль, в котором последний раз выступала Меридью и на котором я присутствовала.
У нас появился новый след!
Глава 18. Магия театра
Королевский оперный театр был закрыт.
После событий последних дней он стал местом паломничества меломанов, влюблённых в театр, и просто любопытных, которые оставляли возле него десятки памятных свечей, всё ещё горевших у входа, возле шести греческих колонн.
Тут же лежали сотни писем с пожеланиями быстрого выздоровления Офелии и всего несколько записок в траурной рамке по случаю смерти несчастного Альфреда, о преждевременной кончине которого уже позабыли.
Здесь же у входа в театр до сих пор оставались увядшие цветочные гирлянды и венки, преподнесённые Меридью во время последнего спектакля, на котором я присутствовала вместе с отцом.
Шерлок и Люпен побродили вокруг театра, пока не поняли, что войти в него невозможно. Сведения, полученные от Гортензии по поводу ателье, весьма сузили поле нашего расследования.
Тот факт, что загадочный испанец носил сценический костюм, сшитый в ателье «Уэллс энд Ренформ», наводил на мысль, что его следует искать среди певцов, музыкантов и технического персонала театра. А к ним относился и Анри Дюваль, французский секретарь Барцини, чей рост не совпадал с ростом испанца, но который мог заплатить кому-то за исполнение этой мрачной роли.
