— Простите, — пробормотал Митя, — а где Татьяна?
— Татьяна Николаевна больше здесь не работает, — сказала белокурая без улыбки, с нажимом на «Николаевна». — Она уехала.
— Как уехала?
— Так — уехала. Теперь я вместо неё. Ещё вопросы будут?
Она смотрела на ребят холодными зеленоватыми глазами. Митя потоптался на месте, но вопросов не нашлось. То есть, вопросы были, но обстановка не располагала к беседе.
Митя ещё раз извинился и на цыпочках вышел, притворив за собой дверь. Лёшка, так и не промолвивший ни слова, смотрел на Митю, Митя — на него.
— Уехала! — сказал Лёшка огорчённо. — Вот те раз!
— А ещё обещала помогать! — добавил Митя, ни на минуту не забывавший о своих новых обязанностях. — Помнишь, говорила: «И не так страшно быть секретарём: комсомольцев у нас не так уж много, я помогу!» Вот и помогла!
— Послушай, — может, она замуж вышла?
— Ну да! Татьяна-то?
— А почему бы и нет? Это бывает!
— Н-не знаю… Что-то не похоже на неё! — с сомнением в голосе сказал Митя. И в самом деле — живая, смешливая Таня, подстриженная под мальчишку, была уже не ровесницей, но ещё не наставницей; она была несомненно настоящим товарищем. И вдруг — Таня замужем? У Тани дети? Нет, это невозможно!
И только в раздевалке всё объяснилось: нянечка вручила Мите голубоватый конверт.
— Тебе, Бусырин, — сказала она, — от Татьяны. Приходила прощаться, велела передать.
Митя покрутил конверт, вскрыл его и вместе с Лёшей прочитал короткую записочку:
«Дорогие ребята, уезжаю на целину. Вернусь ли оттуда, — не знаю. Не сердитесь, что бросила всё: очень там нужны люди, а здесь найдётся кем заменить меня. Напишу подробно, как только приеду. Работайте весело. Пионеров моих не обижайте, не забывайте! Пишите непременно (куда, — сама пока не знаю! Как в песне поётся, — «напиши куда-нибудь»).
Ваша Таня».
— На целину ускакала, — промолвил Лёшка. — Вот это на неё похоже! Нет, это хорошо!
Митя вздохнул и ничего не сказал.
Ей-то хорошо — на целине. А ему каково?
Митю охватило сиротливое чувство. Только теперь он понял, как крепко он надеялся на Танину помощь. Эх, Татьяна, Татьяна!..
Лёшка понял всё. (Он всегда всё понимал.)
— Ладно, Митяй, чего там, — сказал он. — Вместе будем. В конце концов главное — пионерская работа; тут мы не подведём, ты же знаешь! Да и вообще — комитет соберём, придумаем что-нибудь такое… необычайное. Вот увидишь!
На следующий день Митя опять отправился в пионерскую комнату — но уже по-другому. Он постоял перед дверью, оправил гимнастёрку и, собравшись с духом, решительно открыл дверь.
