Сын идет на медаль | страница 15
Когда очередь дошла до неё, она стряхнула с колен сухие листья и встала:
— Пора домой. Поздно!
— Действительно поздно! — спохватилась Маша. — Наверно, скоро двенадцать!
Когда дошли до Машиного переулка, Костя удержал её за рукав и сказал просительно:
— Проводим вместе Вику, а потом я тебя провожу.
И Маша кивнула, как будто это было вполне естественно — в двенадцать часов ночи пройти мимо собственного дома!
Вика сказала ледяным голосом:
— Мне не нужно провожатых. И вообще — никого не нужно. — И быстро-быстро пошла вперёд. Маша догнала её, схватила за руки, но Вика вырвалась и бросилась бежать.
Маша вернулась к Косте чуть не плача.
— Зачем ты так сказал? Видишь, что вышло!
— Откуда ж я знал? — сокрушённо сказал Костя. — Ведь я только предложил сперва её проводить… Кажется, — ничего обидного…
— Но ты видишь! Нет, зря, зря сказал!
— Наверно, зря, — соглашается Костя. — Но мне хотелось ещё поговорить, а она тянула домой. И потом, по правде — с ней скучно. Она всегда такая?
— Какая — такая?
— Ну… засушенная?
— Нет, вовсе не всегда. В последнее время она изменилась, — не знаю почему. Но всё равно она милая. Ты просто её не знаешь. А какая красивая!
— Красивая — может быть, — сказал Костя, подумав. — А милая — это уж нет! Я под этим словом понимаю что-то совсем другое!
Он не стал уточнять, — что «другое». И Маша не расспрашивала.
Они свернули в переулок и долго еще стояли у Машиных ворот и говорили, говорили. Одно за другим гасли окна в домах. Вот погасло последнее окошко в Машином доме.
А Викино окно ещё долго светилось. Она сидела за столом и, плача, писала отцу:
«Я никому не нужна, всегда и всюду лишняя. Что мне делать, папа? У меня нет и не будет друга. Всегда одна!»…
В комнате было тепло. На столе, в спокойном светлом круге от абажура, лежала книга и стоял приготовленный с вечера бабушкой стакан молока. Уютно тикали часы.
А Вика всё писала, писала, перо скрипело, и крупные слёзы падали на бумагу.
Нужная минута
Первого сентября Митя с Лёшкой, по обыкновению, обежали всю школу. Сильно пахло краской. Стены в коридоре стали нежно-голубые, а в классе — ядовито-жёлтого цвета. В канцелярии появились новые портьеры — Митя сразу заметил их и сообщил Лёшке. Съехать вниз на перилах не удалось — на них были набиты какие-то шипы. Но ничто не могло испортить настроения — всё-таки школа оставалась школой! И учителя остались все прежние, вот что здорово!
Сбежав вниз по лестнице, Митя сильно рванул дверь пионерской комнаты — и вдруг затормозил разбег: Тани в комнате не оказалось. Вместо неё за столом сидела высокая белокурая девушка и что-то писала в большом журнале, похожем на классный. Она удивлённо подняла брови.
