Лир зашел по пояс в воду, а потом осторожно опустил меня. И стало очень больно. Ноги превратились в огонь, обожгло руку, на которой была лилия, к горлу подскочила волна чего-то горького, и я, чтобы спастись от этой непонятной пытки, нырнула и поплыла. И непонятная боль исчезла сразу же, вернулся мгновенно разум, а следом за ним — стыд, когда поняла, что вытворяла в эту ночь. А ведь не уплывешь… Я вынырнула, увидела Лира, стоящего по-прежнему по пояс в воде, нырнула, подплыла и с разбегу обхватила его руками, стараясь успокоиться.
Все-таки любит, раз не захотел моей покорности.
— Конечно, люблю, Ари. Хватит уже сомневаться, — сказал Лир спокойно, улыбаясь какой-то до безумия счастливой улыбкой.
Я и не сомневалась. Просто иногда хочется действий и поступков, а не слов. Хотя у Лира слов не было. Была окровавленная спина и мой русалочий хвост после нашей первой ночи.
— На спине даже шрамов не осталось, не переживай. Это позади.
Как интересно… Как умудряется угадывать все то, о чем я думаю? На лице у меня, что ли все написано? Это же нереально. Невозможно. Или возможно? Он что, мои мысли теперь может читать? Или не может?
— Могу, — сказал Лир.
Видимо, я достала его своими сомнениями. Стоп. Может?
Я вытаращила на него глаза.
— Могу, — улыбнулся темный маг.
И что мне теперь делать? И как реагировать? И вообще, я не хочу.
— Ари, почему? Что такого страшного в том, что я буду знать, о чем ты думаешь? Ты же — моя дайари, — сказал Лир, снова ласково касаясь моей щеки.
Да, ничего. Вообще ничего, не считая того, что я теперь для него, как раскрытая книга. И что он успел узнать, и с какого момента, и…
— С момента, как стала моей, Ари, — ответил Лир осторожно.
Моя рука задрожала у него на плече. Это получается, что всю ночь что ли?
— Да.
Как жаль, что у меня нет голоса, даже не покричишь. И утопиться нельзя от безысходности. И не сбежишь. Найдет. Вот влипла. И сколького он мне еще не сказал?
— Ари, — протянул Лир.
Что Ари? Я знаю, как меня зовут, и даже знаю, чьей дочерью была. Авроры.
— Авроры? — спросил Лир. — Так зовут твою мать?
Вот это да. Значит, Аран ничего ему не сказал? Нет, я этого белобрысого…я его…
— Чего не сказал, дайари? — спросил Лир.
А вот фигушки. Пусть теперь мучается. Не одной мне от стыда сгорать. Чтоб его….
— Ари, — протянул Лир своим неподражаемым голосом.
Не скажу. Про голос же мой ему эльф сказал.
— Сказал, — ответил Лир.
А что еще?
— Ари отдала свой голос, чтобы обрести силу и спасти тебя, будь с ней нежным, иначе не посмотрю на то, что ты мой лучший друг и что ты чуть не умер недавно, — процитировал Лир и ухмыльнулся.
