Он посмотрел на свою тарелку – в месиво из соуса и остатков пищи. Вытер руки, комкая салфетку. Поднял глаза на девочку, сидящую перед ним, и сказал:
– Вечер кончился.
Девочка кивнула. Понимающе.
– Я могу отвезти тебя домой, – предложил он. – У меня машина.
– Хорошо, – легко согласилась она.
Метрдотель – одутловатый, обрюзгший, недовольно принял из его рук купюру, всем видом показывая, что чаевые слишком мелки. Они торопливо вышли из ресторана.
Машина не хотела заводиться. Хрипел, кашлял, постанывал остывший мотор. Было холодно и неуютно. Но девочка сидела спокойно, приоткрыв окно, задумчиво глядя в небо.
– Сколько звезд, – сказала она неожиданно. – Будто мы и не в городе. Ты любишь ездить ночью между городами?
– Да, – признался он, осторожно проворачивая ключ еще раз. Мотор смирился, и заработал ровно и мощно.
– Какая красивая ночь, – сказала девушка. – Удивительная ночь.
Он тоже опустил стекло, вдохнул свежий и чистый, будто после грозы, воздух.
Посмотрел в усыпанное звездами небо. Признался:
– Это самая лучшая ночь месяца. Честное слово.
Машина мягко скользнула на проспект. Пустой, лишь редко-редко проносились навстречу те, кто тоже знал – это лучшая ночь месяца.
– Сейчас вперед и направо, – сказала девушка. – У тебя есть сигарета?
Он открыл одной рукой пачку, протянул ей.
– Спасибо, – будто извиняясь, она добавила: – Я, вообще-то, не курю… А где ты живешь?
– Пока не знаю. Я еще не искал гостиницы.
– Ты можешь переночевать у меня.
Он посмотрел на нее – мимолетно, согласно, но она все-таки уточнила:
– В такую ночь нельзя быть одному. Не подумай, что я всегда… так.
– И мысли такой не было.
Они остановились у здания – высокого, темного, лишь в двух окнах горел свет.
Лифт бесшумно, интеллигентно свел створки дверей, девушка не глядя надавила на кнопку.
Он чуть наклонился, ловя ее губы. Глядя в ее глаза, чуть сощурившиеся, потемневшие, в их густую, глубокую синь. Они целовались долго, а лифт послушно ждал, не закрывая дверцу.
В прихожей она скинула туфельки, и он взял ее на руки – снова найдя губами ее губы. Девушка лишь успела сказать:
– Вперед и налево…
Под ногами был мягкий ковер, на стенах – маленькие акварели, полуоткрытое окно задернуто тюлью. Он опустил ее на кровать, но она осталась сидеть – позволяя раздеть себя. Ночь коснулась их своим дыханием – жаркая, щедрая, осенняя ночь.
Он остановился на миг – пытаясь запомнить именно этот миг, но тонкие пальцы вцепились в плечи, и он вскрикнул, когда лучшая девушка этой ночи стала его – безраздельно.
