Ездовые вскочили с мест и бросились ловить коней.
Замолкла кукушка. Утихли соловьи.
Неведомо откуда на поляне, на белоснежном коне, показался старший лейтенант Шарыпов. Он хотел спешиться, уже закинул ногу через седло, но, на ходу обдумав своё намерение, вновь вдел носок сапога в стремя и пришпорил коня. Конь заплясал под ним, дико выкатив глаза.
— Выходит, товарищи, что надо поторапливаться, — сказал старший лейтенант. — Боеприпасов у них не так уж много.
Художник носился из конца в конец поляны. Кони его куда-то ушли.
— Поищи в лощине! — крикнул ему Дрожжин.
Художник раздвинул кусты и исчез в тумане.
— Комары сильно кусались? — желая завязать разговор, спросил у меня Шарыпов.
Пушистый хвост белоснежного коня касался самой земли, розовая пена стекала с его губ. Шарыпов запустил руку в золотистую гриву и собрал её в кулак: так землепашец с наслаждением запускает руку в свежее зерно.
Пока мы разговаривали с Шарыповым, ездовые суетливо задавали коням корм, переговаривались между собой, осматривали и заряжали свои винтовки, запрягали коней и выезжали на середину поляны, становясь в колонну. В какие-нибудь десять минут все уже были готовы в дорогу, но не было «мечтателя». Телега его сиротливо стояла в стороне.
Тимофей Дрожжин несколько раз окликал его, но художника всё не было. Тогда все собрались у гаснущего костра, и каждый стал торопливо свёртывать цыгарку на дорогу.
Наше нетерпеливое ожидание прервалось сперва одиночным глухим выстрелом, потом — беспорядочной пальбой в лощине.
Мы отпрянули от костра, скинули с плеч винтовки. И тогда раздался спокойный голос Шарыпова:
— Товарищи, помните: мы везём боеприпасы!
Ездовые стали выезжать с поляны. Треск ломаемых сучьев и кустарника слился с треском выстрелов. Мы с Шарыповым подбежали к краю обрыва, но в тумане никого не увидели. Шарыпов окликнул художника.
В ответ прогремел винтовочный выстрел, и эхом прокатился по лощине знакомый крик белофиннов.
Шарыпов крепко выругался по-татарски, побежал к ездовым, собрал их на поляне.
— Тут засада, товарищи, — сказал он, — надо спасать боеприпасы. Часть из вас поедет дальше, а часть останется. Кто остаётся со мной?
И в это время из тумана показался художник, ведя за гривы своих коней. Он был ранен, лицо его было измазано кровью.
Кони из кустов сделали скачок и рысцой кинулись к своей телеге.
— Там их десять человек, они в маскхалатах, — сказал художник.
— Кто остаётся со мной? — спросил Шарыпов, снимая с пояса гранату.
