– Вертится. Всех собрала. Машет. Машет мне рукой. Точно влип. Продавцы тоже выглядывают, смотрят, кого это она зазывает. Скинула. Выползла из кожи, как змея. Другое пальто примеряет. Шустрая какая. От неё подальше надо держаться. Это уж точно. Не женщина – стихийное бедствие.
– Смотри, как я в нём? – Она стояла на подиуме крылечка, подбоченясь, выставив правую ногу вперёд, носком вверх. Вот-вот запляшет, развернулась, показала вид сзади. Он почему-то оглянулся. Стемнело, их никто не видел.
Со стороны магазина мужчина казался ещё ниже ростом и походил на прячущийся под листком осенний гриб, но сейчас он был какой-то совсем домашний. Они действительно напоминали супружескую пару, мирно выбирающую пальто. Обычно мужчины не любят сопровождать жён и предоставляют им возможность делать покупки самим. Этот, милашка, совсем не такой. Какая приятная пара. Из-за тесноты в магазине жена вышла на улицу. Муж оценивает, одобрительно кивает. Доволен, чуть смущён. Видать, покупка пришлась ему по душе. Оба счастливы. Деньги вложены недаром, и время провели вместе. Чем не идиллия?
– Я очень могучая? – кричит она ему сверху.
– Ты великая.
– Спасибо.
– Никто не обнимет необъятное. Это не я сказал – Кузьма Прутков.
– Что ты? Это ещё не формы. Видел бы ты мою бабушку в расцвете сил. Вот это была мощь.
– Никогда не видел. Не знаю, стоит ли сожалеть.
– Не стоит.
– Я тоже так думаю.
– Так я очень могучая?
– Да нет. Больше – фактурная. Это я тебе как скульптор говорю.
– Скажи как мужчина, мне идёт это пальто?
– Очень.
– Наконец-то. Зри – в корень. Кстати, тот же Кузьма Прутков.
Через минуту она уже выбежала из магазина, наспех распрощалась с мужчиной и ринулась в темноту искать банкомат.
Он сдвинулся с места не сразу. Постоял, подумал, выкурил сигаретку, сжимая под мышкой мамин старенький зонтик. Потом взял его в руки и почему-то принялся перебирать выпавшие из гнёзд спицы. Улица уже чернела ночью, уютно пахло осенью и дождём. Он поднял воротник куцего то ли плащика, то ли длинной куртки и быстро растворился в плотных сумерках.
Она видела цветок тирлич и Менчул, горы и долины, запахи сенокосов не давали спать, щекотали нос и тело, питали кожу вкусом трав, а река бормотала, что-то своё и неслась мимо, оставляя её на берегу: отяжелевшую, дремлющую, счастливую. Дневное светило нещадно опаляло землю, и бледные тучи парили, сменялись тёмными, грозясь разлиться дождём. Редкие капли пугали, и она срывалась с места, чтобы уйти, но ничего не происходило, тот же сценарий течения дня, нахмуренное небо прояснялось, и всё возвращалось на круги своя.
