Михаил Иванович, гладко выбритый, при галстуке, в тщательно отутюженных брюках смотрит сквозь супругу в халате невидящими глазами и морщится, как будто у него болят зубы.
Он несёт в одной руке тяжёлые сумки, другой поддерживает повисшую на ней жену. Они идут по асфальтированной дорожке между домами. Ирма Тиберьевна на ходу кудахчет, отрывисто и мелко, как будто клюёт просо, воспитывает мужа. Она часто останавливается, отходит в сторонку, под сладко пахнущие кусты жимолости, затыкает одну ноздрю указательным пальцем и энергично сморкается в заросли кустарников как можно дальше. Траектория полёта содержимого ноздри, действительно, впечатляет, и если бы существовали такого рода соревнования, то Ирма Тиберьевна, безусловно, значилась среди лучших и метких стрелков из ноздри. Освободив нос, она аппетитно шморгает, проводит ладонью по халату и возвращается к мужу. Он безропотно, как уставшее вьючное животное, ждёт супругу, и они продолжают свой долгий путь к дому.
Бывает, он срывается, обходит все ларьки на рынке в микрорайоне, щедро балует продавщиц, прячется от «тёщи» – так за глаза называется жена, словом, кутит. Степаниду Ивановну он угощает неизменно коньяком и покупает по случаю кутежа двухсотграммовую плитку шоколада «Корона» с цельными лесными орехами. Загул случается с ним, когда он ездит в центр и навещает прежнюю жену и взрослых детей.
– Зачем, зачем я это сделал? – задаёт он всегда один и тот же вопрос без ответа.
– Что сделал? – недоумевает невольная утешительница, но он упорно молчит и пьёт с ней коньяк. Степаниду Ивановну до самых пяток жжёт любопытство, но собеседник только мычит и мотает непослушной хмельной головой из стороны в сторону.
Ситуация изменилась с выходом Михаила Ивановича на пенсию. Кошелёк его пустеет, и Ирма Тиберьевна опускает две передние лапки вечной просительницы и твёрдо становится на все четыре. Теперь она мужем помыкает.
Сначала его выгоняют курить на балкон, но зимой там холодно, и Михаил Иванович просится, чтобы разрешили сделать затяжку-другую дома. Она отказывает ему в этой малой радости жизни. Тогда обиженный супруг утыкается носом в книжку, но чтение прерывают посторонние люди в доме.
К жене косяками сходятся больные со всего микрорайона. Лёгкая рука Ирмы Тиберьевны славится, она виртуозно обкалывает зады всем, нуждающимся в лечении. Михаила Ивановича присутствие чужих людей в доме тяготит. Он мечется, ходит из комнаты в кухню, снова ложится на диван, углубляется в чтение, но в дверь в очередной раз звонят, в прихожей слышатся голоса, переходящие в зловещий громкий шёпот. Меры предосторожности только подчёркивают присутствие постороннего человека в доме, и Михаил Иванович с досадой встаёт с дивана и идёт на кухню.
