Прозу седьмого номера «Октября» уподоблю бутерброду: честный хлеб по краям – и скверное содержимое «серёдки». Есть два терпимых текста в жанре «нон-фикшн» («невыдуманное»). Прежде всего это повесть Дмитрия Новикова «Муки-муки» ; в ней рассказывается, как автор перестраивал свою деревенскую баню – подобрал плотника-аса – молодого карела Лёху, нанял бригаду рабочих из отставных военных. Дальнейшего развития сюжета повествование Новикова не предполагает: баня строится, душа радуется (чего ещё надо?); но писано оно классно – обаятельно, азартно. Что касаемо заголовка… «муки-муки» – любимая поговорка Лёхи. По-карельски она означает «крутись-крутись» (или «танцуй-танцуй»). В буквальном переводе – «двигайся, шевелись, выживай». Второй «нон-фикшн» «Октября» – «африканские истории» Александра Стесина «Ужин для огня» – путевой очерк про Эфиопию, слегка перегруженный подробностями, но занимательный и добротный. К сожалению, между Новиковым и Стесиным затесалась «ироническая фантазия» Владимира Лондини «На челе, не тронутом временем» , произведение, примечательное во всех отношениях. Сюжет сей «иронической фантазии» шикарен и несуразен, словно сновидение лакея Видоплясова: яхту косметического (и фармацевтическо-геронтологического) магната Оскара Гольденмеера посещает дух Казановы, он сообщает Гольденмееру, что в подземельях Москвы сокрыт древний рецепт вечной молодости, оставленный Софьей Палеолог. Гольденмеер снаряжает на его поиски сына – сначала к кельтскому магу-провидцу, а затем – в Москву. Вдруг является призрак Софьи Палеолог и начинает сводить с ума возможных разгадчиков тайны (а также их родных, в частности, жену Гольденмеера). Засим автор теряет интерес к Софье Палеолог, переключаясь на вирус, выведенный в гольденмееровых лабораториях и меняющий группу крови испытуемых (впрочем, эта антинаучная тропка тоже обрывается – кончаясь невнятными рассуждениями о «непознаваемых законах мироздания»). Удивителен язык опуса Лондини – к каждому существительному и глаголу аккуратно привешен штамп – когда надо сказать «яхта», автор говорит что-то вроде: «Белокрылая красавица яхта весело покачивалась на ласковых волнах солнечной бухты». В иные моменты мне казалось, что я имею дело с мистификацией, с намеренной стилизацией типичного извода «графоманской речи». Однако читательский опыт сказал мне: намеренности и игры здесь нет.
«Главная проза» июльского «Нового мира» – «роман в письмах»
