Через огромную арку в стене одного особенно ветхого дома мне было видно внутренний двор. Он был полуразрушенный, дома с объединенными балконами давно пустовали. Посреди двора возвышалась груда развалин с пластиковыми игрушками и стиральной машиной. Изнутри доносились громкие венгерские мужские голоса. Один из них принадлежал Яношу.
Меня чуть не стошнило от облегчения, когда я прошла через арку и увидела, как Янош оживленно разговаривает с мужчинами в строительных жилетах и касках.
Его вид заставил меня улыбнуться. Я не смогла сдержать улыбку, несмотря на то, что невероятно нервничала и не знала, захочет ли он хотя бы заговорить со мной.
Он развернулся вполоборота, словно почувствовав мое присутствие, и встал как вкопанный. Потом наскоро пожал руки собеседникам и поспешил ко мне. Он не выглядел счастливым.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Мне нужно было увидеть тебя.
– Это не то место, где тебе можно гулять одной. Какого черта, Руби. Это плохое место для туриста.
– Я сюда пришла не достопримечательностями любоваться, а чтобы тебя увидеть.
– Хорошо, сейчас ты меня видишь!
– Мне уйти?
Уязвленная, я отвернулась. Он схватил меня за локоть, крепко и с силой рванул в угол внутреннего двора.
– Стой здесь, пока я не закончу переговоры, поняла? Не двигайся.
Он ткнул меня пальцем в грудь, чтобы подчеркнуть важность своих слов, и вернулся к собеседникам.
Итак, вот она я. В углу. Я чувствовала себя в какой-то опасности.
Безусловно, Янош не проявил гостеприимства. Вокруг только кирпичная кладка цвета желтухи и черные пятна в тех местах, где она обвалилась – я осмотрелась и вздохнула. Мне следовало просто вычеркнуть неудачный курортный роман. Я была не из тех, кто крутит романы в поездках.
Мужчины в светящихся жилетах ушли минут через десять. Янош наговорил им вслед каких-то любезностей и повернулся ко мне. Под усами его губы были сейчас одной холодной прямой линией.
– Итак… – сказал он.
– Итак?
– Ты здесь.
– Ты слишком быстро ушел вчера.
– Ты попрощалась, зачем мне было оставаться?
– Я не хотела, чтобы это прозвучало так. Я не этого хотела.
Он стоял, сложив руки, прислонившись к прогнившей дверной раме, оценивая меня голубым взглядом.
– Нет?
– Я не хотела, чтобы ты уходил.
– Ладно, спасибо.
Он улыбнулся, едва заметно пошевелив губами, потом снова нахмурился.
– Но не приходи сюда одна, Руби. Никогда.
– Раз здесь настолько опасно, зачем ты… ты ведь не собираешься открывать бар на этих развалинах?
– Развалинах. Ха. – Он оглядел эти трущобы, эти четыре стены со ржавыми балконами, пустыми оконными рамами, слепо уставившимися во внутренний двор. – Развалины. Я вырос здесь.
