Я поставила на стол рюмки, достала бутылку водки, сыр и колбасу. Выпили по первой.
— Мы с мамой в тот день были у дяди на дне рождения. А на обратном пути…
В десятый раз пришлось рассказать о позавчерашнем вечере. О том, как поехала сначала не в ту сторону, о развороте и десяти минутах между моим приездом и смертью Игоря, только не стала говорить, что мой дядя — полковник милиции, но нарочно подробно рассказала о предъявленных сегодня фотографиях и версии Сергея Дмитриевича.
При словах «сейф» и «драгоценности» парни напряглись. Я решила пойти ва-банк и показала кольцо, которое достала из сейфа днем, когда рассказывала родителям о посещении милиции.
Оба с интересом рассмотрели кольцо. Мы выпили по второй, и я предупредила, что больше не буду. Мужчины согласно кивнули и выпили по третьей.
— Слышь, Насть, мутное дело какое-то получается. Мы вместе с Игорьком работали…
Вадик посмотрел на выражение моего лица, я слушала с вниманием, давая понять, что о роде деятельности убитого и сидящих здесь ребят просто не догадываюсь и предположить не могу, что некоторые граждане занимаются законопротивными вещами.
— Работали, значит, тесно. Все всегда на виду…
— Короче, не мог он без нашего разрешения пойти на это дело. — Голос у Славика оказался высоким, с фальцетом. Покрасневшие глаза смотрели на меня с ненавистью. — Ты точно его раньше не знала?
— Не знала. И не понимаю…
— Слушай, мы по своим каналам работать начали. Спрашиваем, хотим узнать, кто его так подставил. Но ты, если узнаешь чего, звони.
Вадик достал из кармана записную книжку, вырвал лист, написал три телефона.
— В любое время дня и ночи. Обещаешь?
— Обещаю.
— Смотри, за базар отвечаешь.
— Не понимаю, за какой базар, рынок или другую торговую точку я должна отвечать, но позвоню.
Славик встал, Вадик пропустил еще рюмку. Славик взял меня под локоть и запищал в ухо:
— Нам надо, чтобы ты показала, как он лежал.
Вот черт, только хореографического этюда мне не хватало. Но ребята уже стояли надо мной, поигрывая мощными мускулами. Пришлось встать и ковылять в гостиную.
Под окном, на жестком полу, было неудобно. Полежав полминуты, я села, вытянув ногу.
— Только здесь еще ковер лежал.
— Какой ковер?
— Персидский. Три на четыре метра. Мы его с мамой скатали и в коридор вынесли. Вон он.
Славик подошел к ковру и погладил.
— На нем есть кровь?
— Да, огромное пятно. Не знаю, что теперь с ним делать.
— Отдай мне.
— Бери.
— Сколько стоит?
Я тяжело поднялась, Вадик в последний момент подал руку.
