...Идет себе Ваня по улице. День летний, выходной, утро веселое, солнышко сияет, легко на душе. Идет наш рабочий парень Ваня и жизни радуется. Мечтает, как хорошо ему сегодня будет: зайдет он сейчас в магазин, купит мерзавчик, примет его за завтраком, потом наденет праздничный костюм, рубашку-косоворотку, сапоги гармошкой и направится прямиком в парк культуры и отдыха. А там, в парке, экая раскрасотища: цветы на клумбах, аллейки липовые, на скамеечках сидят девчата в ситцевых платьицах и шелковых косыночках, на пруду граждане в лодочках катаются, в павильоне пивом и мороженым торгуют, музыка играет - радуйся, пролетарий! Ну, как тут жизнь не благодарить?
Идет Ваня, и все ему нравится, и люди все такие хорошие, добрые, как он сам. Идет, улыбается, шутит со встречными. Девчонка прошла, Ваня ей: «Эй ты, курносая!» Смеется дивчина, и Ваня рад. На углу у трамвайной остановки чистильщик сапог сидит, усатый ассириец: «Чищим-блищим-лакируем всем рабочим и буржуям!» Буржуи повывелись, а рабочий класс сам себе обувку драит, вот и сидит чистильщик без дела, газетку почитывает. Ваня и с ним пошутил: «Почем нынче гуталин?» - и смеется от телячьего восторга, уж больно ловко получилось.
Так-то вот живем мы, простота, жизни радуемся и ничего-то кругом себя не видим. Не заметил Ваня-бедолага, что стоит возле трамвайной остановочки некий гражданин в клетчатой кепочке и рубашечке-футболочке, этакий физкультурник, будто бы трамвая ждет. Трамваи приходят, а он ни в один не садится. Услыхал он Ванины слова, остановил работягу и предъявляет красную книжицу. У Вани солнышко в глазах померкло. «Да что ты? - говорит. - Я же ничего!» - «Ты что про гуталин сказал?» - «Ну сказал, чего ты привязался!» - «Видишь?» - показывает секретный агент. Видит Ваня - у чистильщика в руках газета, а на газете портрет с усами. «Так что, - говорит агент, - ты развел агитацию против...» - не решился досказать, против кого, но и так ясно. «Да я же не против кого, я про этот, как его... чем сапоги мажут!» - «Все ясно. Пошли!»
Эх, горе-лихо! Жил человечек, никому не мешал, всем добр был и - цап-царап за шиворот. Прощай, мерзавчик, прощай, парк культуры, пивка кружка и Маруся в косыночке, прощай, рабочая воля!
Пропадать бы Ване-бедолаге, да тут чистильщик газетку отложил и на них глянул. Тут оба, агент и задержанный, рты разинули: смотрит на них не чистильщик, а сам Великий Гуталинщик! Ус расправил и говорит агенту: «Атпусти ево. Зачем он тибе?» Агент зенки вылупил: он самый, точь-в-точь как на портрете! «Да я... да как скажете, товарищ...» - а фамилию не посмел вымолвить - все будто во сне происходит.
