Можно было только подивиться энтузиазму этого человека. Примерно в том же духе выступил он и на суде, произведя, по-моему, на присутствующих большое впечатление. В зале даже аплодировали.
Спокойно и достойно отвечал он и на вопросы прокурора и адвоката, не поддаваясь ни на какие уловки последнего. Его уверенность убедила меня, что все идет как нужно.
Но с особым нетерпением мы ждали, разумеется, допроса свидетелей. Главное зависело от того, насколько был готов выполнить свое обещание Горохов.
В суд он приехал буквально за минуту до начала заседания в сопровождении двух крепких молодых людей – то ли референтов, то ли телохранителей – и, ни с кем не общаясь, занял свое место. Мы не сумели с ним даже поздороваться.
Должна признаться, полной уверенности в благоприятном исходе дела у меня не было. Глядя на замкнутое мрачное лицо Горохова, я не могла понять, что у него на уме. Давая свидетельские показания не в пользу Букреева, он, конечно, здорово подставлялся. Трудно было сказать, хватит ли у него духу в последний момент принять непростое решение.
Суть была еще и в том, что я никогда не смогла бы использовать злосчастную кассету. Придерживая ее у себя, я попросту блефовала, рассчитывая на то, что Горохов вряд ли верит в бескорыстие и благородство. Но кто знает – может быть, он все-таки меня раскусил или решил махнуть рукой на компромат, как это делается теперь все чаще? В общем, полной уверенности у меня не было.
Кряжимский, напротив, был абсолютно спокоен. Причем он надеялся даже не на сдерживающий фактор, а просто на добрую волю Горохова, которая, как был убежден Сергей Иванович, дремлет до поры в каждом человеке.
– Поверьте, Оленька, – убеждал он меня. – Этот человек очень многое прочувствовал за эти дни и наверняка многое понял…
Я тоже на это надеялась, но все-таки ждала допроса Горохова с некоторым страхом. И вот наконец этот момент наступил. Горохов давал показания первым. Круглый маленький Потягин смотрел на него с видимым беспокойством – он тоже уже что-то знал.
Горохов отвечал на вопросы, ни на кого не глядя, глуховатым, но ровным голосом. Едва он заговорил, мое напряжение улеглось. Я поняла, что Артур Евсеевич сделал выбор.
Прежде всего он заявил, что признает заявление гражданина Артамонова обоснованным и подтверждает его показания.
– Вы подтверждаете, что отправились в тот день на охоту втроем, зная, что охота в этому лесу запрещена, тем более что охотничий сезон не был открыт? – задал вопрос прокурор.
