«Я здесь уже... много-много дней, — сказал Харви, осознав вдруг, что потерял в Доме счет времени. — И я ни разу не видел его. Где он?»
Теперь миссис Гриффин подошла к Харви с поднятыми руками, и на мгновение он подумал, что она собирается ударить его. Но она взяла его за плечи и встряхнула.
«Пожалуйста, дитя! — сказала она. — Удовлетворись тем, что знаешь. Ты находишься здесь, чтобы радоваться, пусть недолго. И, дитя, это так недолго. Время летит. О боже, как оно летит!»
«Всего несколько недель, — произнес Харви. — Я не собираюсь оставаться здесь вечно». Теперь он уставился на нее. «Или останусь?» — спросил Харви.
«Остановись», — сказала она ему.
«Вы думаете я здесь навечно, да? — спросил он, стряхивая ее руки. — Что это за место, миссис Гриффин? Это что-то вроде тюрьмы?»
Она покачала головой.
«Не лгите мне, — сказал он. — Это глупо. Мы узники. Разве не так?»
Теперь, хотя она тряслась от страха с головы до ног, она осмелилась слабо кивнуть головой.
«Мы все? — спросил он. Она вновь кивнула. — Вы тоже?»
«Да, — шепнула она, — я тоже. И отсюда нет выхода. Поверь мне, если ты снова попытаешься убежать, Карна придет за тобой».
«Карна...» — сказал он, помня имя по разговорам Джайва и Марр.
«Он там, наверху, — прошептала миссис Гриффин. — На крыше. Там они все четверо живут. Риктус, Марр, Карна...»
«И Джайв».
«Ты знаешь».
«Я встречал их всех, кроме Карны».
«Молись, чтобы никогда не встретил, — сказала миссис Гриффин. — А теперь послушай меня, Харви. Я видела многих детей в этом Доме, приходящих и уходящих, — некоторые были глупыми, некоторые эгоистичными, некоторые милыми, некоторые храбрыми — но ты, ты одна из самых ясных душ, из тех, что я когда-либо встречала. Я хочу, чтобы ты взял всю радость, которую ты можешь взять, будучи здесь. Используй эти часы хорошо, потому что их будет меньше, чем ты думаешь».
Харви терпеливо выслушал ее. Затем, когда она закончила, он произнес:
«Все же я хочу встретить мистера Худа».
«Мистер Худ мертв», — сказала миссис Гриффин, раздраженная его настойчивостью.
«Мертв? Вы клянетесь?»
«Клянусь, — ответила она. — Могилой моей бедной Клю Кэт клянусь: мистер Худ мертв. Поэтому никогда больше не спрашивай о нем».
Это был единственный раз, когда миссис Гриффин чуть не дала Харви приказание, и хотя он хотел продолжить расспросы, он не стал. Он заявил, что сожалеет, что поднял этот вопрос, и никогда не сделает этого вновь, а затем оставил миссис Гриффин наедине с ее тайными печалями.
