– Тогда нам есть, о чём поговорить.
Юноша поднял бровь.
– Что за дело у охотницы за Зеркалом Мира к герцогу Бенорта?
– Поверь мне… – начала дева, но не успела договорить.
– Это что ещё такое? В нашем квартале, если кто кого и грабит, так только с нашего ведома. Смотри, Тощий, пацана прищучили!
– Кто, она, что ли?
Тахиос насторожился, услышав смутно знакомый голос.
– Ну-ка, ты…
Алвириан не стала ждать продолжения и, с размаху влепив палкой в лоб ближайшему, бросилась бежать. Тахиос в это время успел подхватить меч, вскочил, чтобы кинуться следом и нос к носу столкнулся с тремя незнакомцами. Руки протянулись к нему, но он отскочил к забору и расчистил вокруг себя пространство двумя взмахами клинка.
– Именем Танкреда!
– Ба, петушок развоевался, – протянул тот же смутно-знакомый голос. – Кого ты мне напоминаешь…
Тахиос стоял, бросая быстрые взгляды вправо-влево. Обычные воришки, их пять, ну пусть десять человек – кто-то же побежал за этой… что у них может быть? – ножи, веревки, топорики? Юноша усмехнулся и покрепче утвердился на ногах. Первым он ударит вот этого, справа…
– Ну так чо, Тощий? Девка вроде сбежала, валим этого?
– Этого? А это ж дружок мой бывший… что молчишь, сиротка Тахи? Не узнал меня?
– Так ты назовись, и узнаю, – перехваченным голосом выдал сирота.
– А своих бить нехорошо… не признал, значит… – дурачился оборванец в кожаной, с прорехами и капюшоном куртке, волосы его перехватывала синяя лента, а на подбородке уже росла густая щетина. Нос был сломан дважды, и возле левого глаза, несмотря на сгущавшуюся тьму, видно было белеющий рваный рубец. – А кто ж со мной толкал прачек в пруды Икланы? Аппетитные были девочки – крепкие икры, проворные руки, а?
– Марн? – с удивлением сказал Тахиос. И вызвал взрыв бурного веселья среди окруживших его.
– Тощий, давай его заделаем уже – он ни хрена не помнит, вишь?
– Марн умер точнёхонько пять зим назад. Перед смертью его живот вспух так, будто он целиком проглотил тыкву, из тех, что мы тайком воровали со склада у заброшенных канав. Это-то ты помнишь?
Обмелевшие, с грязным месивом из которого торчат ручки кувшинов, палки и другой мусор, эти канавы когда-то проводили воду в старый город от Пяти источников. Тахиос, Марн и Фали играли там в прятки, дразнили бродяг, укрывающихся там от стражи и стражу, разыскивающую бродяг. А ещё там стояли крепкие сараи, у которых по осени жители окрестных деревень сбывали свой урожай, если их припекала нужда. Потому что платили скупщики дешево, норовили обсчитать, а местные жители могли и обнести по дороге.
