Склонив голову, Раммас некоторое время смотрел на развёрнутую ткань, на которой лежали уши и большие пальцы, явно не принадлежащие людям.
– Стражи на заставе называли этих чудовищ менквы. Говорили, что они людоеды. А под Алтутоном в трактире «Секира Трайна» местные жители убили белого медведя-оборотня, и я видела это своими глазами. Все твердят, что они приходят с севера.
Магистр жестом приказал убрать «доказательства». Он принял какое-то решение.
– Видимо, время пришло. Я расскажу тебе всё, дева. Даже больше того, я покажу тебе всё, а вместе с тем это увидят и во дворце.
«Во дворце?» – чуть не сказала Алвириан, но сдержалась.
– Но я вижу кое-что в тебе, что было искусно привнесено и не даёт твоей душе покоя.
Дева не сумела скрыть напряжение. Заметив это, Раммас успокаивающе улыбнулся.
– О, я знаю эту работу. С ней можно справиться. Чары дикарей опасны, но ты не дала им свершиться в полной мере. Отпей вот этого, – он указал на бутыль темного стекла, стоящую на полке.
Миг Алвириан колебалась, пронизая глазами лицо магистра. Потом решительно подошла к шкафу и взяла сосуд.
– Сейчас ты почувствуешь головокружение, лёгкую слабость и погрузишься в состояние, в котором будешь доступна моим силам. Не противься воспоминаниям и не удивляйся ничему. Доверься мне. Закрой глаза.
Чувствуя горечь имбиря и корицы на губах и ещё запах, непонятный, смутно знакомый – словно угли догорели в очаге, отворилась дверь, и она вышла на берег любимого пруда осенью, дева отдала свои руки в руки алхимика.
Потом она почувствовала себя рыбой без чешуи, скользящёй в упругих прохладных струях воды и что-то стекло с неё, словно она протолкнулась сквозь какую-то слизь и вышла наружу из пещеры, где в темноте и плесени провела столетия. Вздрогнув, Алвириан широко распахнула глаза и не поверила им, потому что ей в лицо смотрел лик подручного бога. Она моргнула и наваждение сгинуло.
Раммас, несмотря на то, что дева пошатнулась, выпустил её руки и отступил, рассматривая её из далёкого далёка. Удовлетворившись, магистр кивнул головой, достал из потайного кармана своего балахона какую-то пилюлю и проглотил её.
Алвириан стояла, слыша, как где-то в невидимых гигантских песочных часах шелестят крупинки песка.
Минуты спустя Раммас как ни чём не бывало нарушил молчание.
– Я давно был лишен возможности побеседовать со Снио с глазу на глаз, а время нынче неспокойное – даже самые надёжные люди исчезают, письма не доходят или, хуже того, попадают не в те руки, птицам же у меня веры нет. Но ныне удача улыбнулась мне в твоём лице. Ты пришла сюда – ты, свободный человек великой империи, носящий в сердце образы милого твоему сердцу дома, он – житель столицы, принёс свою кровь, и страхи, и золото, оттуда и я, у которого есть все остальные необходимые компоненты. Купец, снимай свои перстни и цепь, брось их в эту чашу.
