— Оливия!.. — воззвал Муни слабым голосом, в котором звучали панические нотки.
— Все будет хорошо, Хэролд. Ты вовсе не теряешь много крови. Пусть она сама по себе остановится.
Она повернулась ко мне:
— Помогите снять платье, пожалуйста. Осторожно, у меня руки в крови, я не хочу, чтобы она попала на платье.
Я расстегнул пояс и молнию и спустил платье так, чтобы Оливия могла через него переступить.
— Повесьте на стул и принесите из ванной мою сумку, коричневую кожаную сумку, — сказала она.
Я посмотрел на Муни:
— Не следует ли наложить жгут или нечто вроде этого?
— Принесите сумку, Поль, а медицину предоставьте мне, пожалуйста, — повторила она.
— Слушаюсь.
Несомненно, верховодила теперь она.
На сей раз на ней было не соблазнительное нижнее белье, а просто белая комбинация без кружев. Хотя и несколько открытая сверху, с тем же успехом она могла сойти за одеяние хирурга, если учесть, как свободно Оливия чувствовала себя в ней. Когда я принес сумку, она сидела на краю кровати, осматривая рану. Муни заходился отболи, и она раздраженно покачала головой.
— Не будь ребенком, Хэролд, — она посмотрела на меня, когда я подошел. — Поставьте ее сюда и откройте. Затем внимательно следуйте моим указаниям…
— Минуточку, — прервал я, вспомнив, что следует вести себя с Муни как добропорядочному гражданину, по крайней мере, в данном случае — при пулевом ранении. — Я не знаю, что тут произошло, но не лучше ли вызвать полицию?
— Это был мужчина, — прошептал Муни, — огромный, лысый, с торчащими ушами. Я и за милю его узнал бы. Он спрятался в ванной. Я сказал ему… Я сопротивлялся…
— Он прав, Поль, — дополнила Оливия. — Это был гостиничный вор, — она выразительно поглядела на меня. — Не успела посмотреть, что пропало. Но, в любом случае, ничего ценного я с собой не захватила. Трудно представить, чем он тут собирался поживиться, наверное, просто очищал номера один за другим.
Голос ее был деловым и холодным. Приходилось признать, что она оказалась на высоте. Еще вчера вечером достаточно неуверенная, она быстро вошла в роль.
Я подал реплику из своей роли:
— Ты права, но как же все-таки с полицией? Им не нравится, когда в подобных случаях не ставят в известность.
Она посмотрела на распростертого на кровати Хэролда. Голос ее стал еще резче.
— Мне кажется, ему не хотелось бы, чтобы жители Пенсаколы прочли в газетах, что в него стреляли в номере гостиницы, который занимаю я здесь, в Новом Орлеане. И тут уж все равно, как бы невинно ни была представлена вашей братией эта история.
