— Конечно, — поддакнул я. — Знаю, вернее, догадываюсь.
— В приемной ни души. Я уже хотела было вернуться, но услышала их голоса. Они говорили обо мне в кабинете для осмотра — Хэролд и медсестра, или регистратор — яркая блондинка с хорошо очерченными формами под этим нейлоновым белым халатом, вы знаете, о чем я говорю, практически прозрачном и всегда накинутом на нечто ярко-розовое. Мисс Дарден совершенно соответствовала его описанию, но теперь-то он называл ее Дотти. То, как они обращались друг к другу, сомнений в характере их отношений не оставляло. Спелись уже давным-давно. Понимаете, она так уверена в себе и нем, что даже не ревнует к его любовным похождениям. Они только забавляли ее. Вы хотите, чтобы я процитировала, что обо мне говорили? Что сказал он?
— Не надо, — ответил я. — Но справедливости ради вы должны учесть, что говоря с женщиной, с которой спишь, о женщине, за которой ухаживаешь, мужчина не слишком-то волен в интерпретации. Он практически должен представить все так, что занимается любовью с другой женщиной только ради ее денег, связей или просто потехи ради.
— Для потехи! — она тяжело вздохнула. — А вы догадливы! Для них это было до умопомрачения смешно. Точнее, смешна я. Есть о чем посудачить наедине, в ожидании моего прихода, чтобы затем выглядеть чинно и благородно. Меня тошнит, когда я думаю об этом, Коркоран. Какой идиоткой я себя выказала! Казалось, он загипнотизировал меня, чтобы я сошла с ума и утратила над собой власть. И после всего этого услышать… как они смеются! Я готова была покончить с собой.
— Но вместо этого, — сказал я, — направились прямиком в секретный отдел, чтобы дать согласие на задание, от которого до сих пор открещивались. Прельстила идея головокружительного романа, организованного самим американским правительством, и мужа, от которого можно избавиться без хлопот по прошествии определенного срока. К тому же это дало возможность выложить доктору Хэролду Муни, что он вам безразличен, показать — не единственная он птица в клетке.
— Да, — подтвердила она, — все именно так.
— Шеф никак не мог понять, что заставило вас вдруг передумать да согласиться, — заметил я. — Я и сам не мог разобраться до конца. Не похожи вы на человека, который изъявляет готовность на такую работу развлечения ради, гонимый авантюризмом. А сейчас вам лучше исчезнуть отсюда, пока все не продрали глаза.
Я включил свет и посмотрел на нее. Она села и быстро поправила лямку прелестной комбинации — единственное, что оставалось на ней, подарок Муни, как я теперь догадывался, романтическое бельишко, ничего не скажешь, с эдакими цветочками. Наверное, ей доставляло особое удовлетворение сознавать, что она облечена в интимный подарок одного мужчины, а лежит в постели другого. Плечи у нее были угловатые, но сильные, белые и нежные.
