— Твоя спутница должна остаться здесь.
Я вопросительно посмотрел на Ясмин; она пожала плечами. Я быстро прошел помещение склада, пересек проулок и постучал по металлу. Несколько секунд пришлось подождать, пока мою личность разглядывали в потайное отверстие, убеждаясь в том, что я свой. Наконец раздался щелчок. Передо мной возник высокий, тощий, как скелет, бородатый старик по имени Карим.
— Что тебе здесь нужно? — спросил он ворчливо.
— Спокойствие, о шейх. Я пришел отдать долг Абдулле абу-Зайду.
Дверь захлопнулась прямо перед носом. Спустя некоторое время их снова открыл сам Абдулла.
— Давай их скорее сюда. Мне как раз нужны деньги.
За его спиной я смог разглядеть несколько человек, с жаром предающихся какой-то азартной игре.
— Я принес все, что должен, Абдулла, — сказал я, — но ты выдашь мне расписку в получении. Не хочу, чтобы потом говорили, что я не заплатил причитающегося.
Он разъярился:
— Ты смеешь воображать, что я могу так поступить?
Я в ответ обжег его взглядом:
— Расписку. Потом получишь долг.
Абдулла пару раз обругал меня, потом нырнул в комнату, торопливо нацарапал ее на клочке бумаги и показал мне.
— Давай сюда полторы тысячи, — прорычал он.
— Сначала бумагу.
— Гони мои деньги, поганый кот, которого кормят девки!
В моем воображении возникла соблазнительная картина: я с размаху бью его ребром ладони по переносице, превращаю наглую жирную харю в кровавое месиво…Какое прекрасное зрелище!
— О господи, Абдулла! Позови сюда Карима. Эй, Карим! — Когда снова подошел седобородый старик, я сказал ему:
— Сейчас я передам тебе банкноты, а Абдулла документ, которую держит в руке. Ему отдашь киамы, мне расписку, хорошо?
Старик заколебался, словно такая операция показалась ему немыслимо сложной. Потом медленно кивнул. Обмен произошел в полной тишине. Я повернулся и, не говоря ни слова, зашагал к магазину Шиита.
— Сын шлюхи! — выкрикнул Абдулла мне вслед. Я улыбнулся. Вообще-то у мусульман подобное ругательство считается страшным оскорблением, но поскольку сказанное, увы, было истиной, меня его слова по-настоящему не задели. И все же, из-за Ясмин и нежелания нарушать приятные планы на вечер, я позволил Абдулле перейти предел допустимого. Обычно такое не проходит безнаказанно. Я твердо пообещал себе, что скоро заплачу и этот долг. У нас в Будайине очень вредно для здоровья заработать репутацию человека, покорно сносящего хамство и поношения.
Проходя мимо Хассана, я сказал:
— Ты можешь забрать свою долю у Абдуллы. Советую поторопиться, потому что сегодня ему, кажется, крупно не везет в игре.
