— Ну что ты, косорукий что ли совсем? Последнего выродка утопить не способен! Хоть сама бери и уничтожай…
— Не бурчи мне под нос, не отвлекай. Видишь, жить он хочет! Хоть и безмозглый, а понимает, что жизнь — штука в единственном экземпляре! — Сергей свободной рукой вытер со лба пот.
— Поговори мне тут, экземпляр! Философию не разводи. У меня голова готова взорваться уже от этого писка. Вдруг услышит кто? Набегут еще!
И тут, словно вторя словам женщины, появилась Оксана.
— Что вы делаете? — ручки девочки вцепились в руку отца, которая продолжала сжимать тельце щенка. Он заскулил сильнее, затрепыхался с двойной силой. Сергей как-то не решался отпихнуть дочку, пытался уговорить.
— Куда они нам? Самим есть нечего, впроголодь сидим, а тут еще щенки. Так лучше будет, пойми.
— Не трогай его, не трогай! Что он тебе сделал такого? Он ведь малыш совсем! — Оксанино лицо исказилось от плача, слезы так и лились по щекам, заливая собой пространство, видеть было сложно, говорить тоже, потому что дрожь от рыданий сковывала челюсти. Девочка толкала отца, не давая опустить щеночка в таз. Оксана узнала его — это был тот самый малыш, что шустрее всех и активнее пробирался к мамке в поисках молока.
Злость словно придала сил девочке, так что ей удалось даже пихнуть мужчину. Тот, с уже с утра неуверенно стоящий на ногах от принятого, покачнулся, задел ведро, стоявшее как раз позади него. Оно опрокинулось и оттуда вывалились трупики пяти щенят, которых Сергей успел уже утопить. Увидев это, Оксана закричала, подошла к отцу с горящими глазами, стала пинать его, царапаться и кусаться, пока не высвободила щенка из рук изверга.
Вера Павловна, все это время сторонившаяся взбесившейся дочери, на этот раз не могла остаться в стороне — как же так, ведь единственного мужа калечит какая-то сопля, пусть и дочь. Рука женщины сама потянулась к тазу с водой. Пока таз поднимала, воду расплескала, решила, что так даже лучше. Как только таз опустел, идея сама собой пришла в голову: подойдя к Оксане со спины так, что та не заметила, женщина ударила девочку тазом по голове. Малышка пошатнулась. Видимо рука у матери была все-таки тяжелая, потому что в голову дало не слабо. Щупая рукой затылок, Оксана попятилась, шепча чуть слышно: «Вы убийцы, убийцы, убийцы! Ненавижу вас! Будьте прокляты!».
Силы вдруг вытекли из тела как-то так неожиданно, что малышка успела только почувствовать, как пальчики разжимаются, щеночек падает на землю, и она тоже падает вместе с ним, и их обоих принимает в свои объятия тишина, у которой глаза черного цвета.
