– Конечно, – удивился вопросу Быструшкин. – Это же всем известно. В пирамиде присутствуют черепа самых выдающихся людей страны Десяти Городов.
– С тех ещё времён?! Настоящие?! – пытался уточнить Знатнов.
– Настоящие, – подтвердил Константин Константинович. – Только они в помещении цитадели свалены были, а мы по описанию, сложили именно в том месте, где они раньше находились. И крест тот же. Не знаю, право, откуда он взялся здесь за пять тысяч лет до Рождества Христова, но петли времени разыгрывают с нами чудные штуки, я так думаю. А, может быть, и ошибаюсь. На Тибете черепаху называют Алаг Мэлхий. Это значит – хитрая черепаха. И почти в каждой стране её панцирь служил гранью между жизнью и смертью. Кстати, заметил, что панцирь черепахи опутан змеиной шкурой? Это древний космологический символ сотворения мира. Вот так.
– Поразительно! – только и смог выговорить Знатнов. – А остальные животные?
– Сейчас и до других доберёмся. Значит, черепаха у нас находится с северной стороны, а с южной, по-моему, Богал.
– Кто? – не понял Знатнов.
– Иркуйем-Богал – царь медведей.
– Медведь там с восточной стороны, – поправил Александр Викторович.
– Ах, да. Но Иркуйем-Богал – исключительно Сибирский медвежий царь. О, это удивительная история! Разве на Москве ничего про сибирских медведей неизвестно?
– Пока нет, – пожал плечами Знатнов. – Но я готов ликвидировать свою безграмотность.
– Договорились, – кивнул Константин Константинович. – Значит так. Здесь Богала никогда не называли общеизвестным именем, хотя имён было много. Например, Хозяин, Потапыч, Косматый, Дремучий, Грязный, но не Медведь.
– Почему?
– Потому что запросто можно беду накликать. Здесь его всегда боялись, уважали, да и сейчас так же относятся. Иркуйема никогда нельзя определить однозначно. Скажем, злопамятен, но труслив, как заяц; свиреп, как лев; зол, как волк; хитёр, как лиса. Скорее всего, в медведе сочетаются все эти качества: добродушие, обжорство, ярость, богатырская сила, неуклюжесть, лень и всю эту палитру венчает звериная нежность. Каково?
– Фантастика!
– Вот те и фантастика, – улыбнулся Константин Константинович. – Поэтому медведя в Сибири всегда считали оборотнем, и если какая-то женщина объявляла, что родила от медведя – ей верили. Только младенцу всю жизнь приходилось отдуваться за разгульную мамашу и привыкать к одиночеству. Но ни мать, ни ребёнка особо не трогали, боялись. Так. Теперь, вроде бы добрались до юга.
