И вот он пришёл сегодня снова.
Пришёл именно тогда, когда сама Шура, поддавшись внутренним позывам и убеждениям, ринулась в монастырь. На Валаам. Именно на Валаам! Девушка чувствовала, что эта поездка принесёт ей то – необходимое чувство и понимание смысла жизни, без которого ни одна творческая работа ещё не состоялась. Собственно, эта поездка давно была предопределена ей. Об этом можно было бы догадаться даже после приглашения Телёнка съездить в монастырь. Богородица ждёт приезда художницы.
Вероятно, Шурочке действительно надо было съездить в эти места, чтобы понять и ощутить то, чего нельзя увидеть во всех городах и весях. Ведь недаром же сам Андрей Первозванный побывал не только в Великом Новгороде, но и на Валааме. Именно он принёс на Русь православную веру, – киевский князь Владимир тут ни при чём. А продавшийся католикам патриарх Никон – тем более. Но сейчас Шурочку зовёт остров. Сны и зов стали превращаться в реальность, обратилась реальностью – в этом нет ничего удивительного.
Девушка хотела было съездить с обычной группой обычных паломников, но всё же жуткий самостный характер, да кое-какие изменения в жизни взяли своё – в результате она отправилась одна. Без приглашения. Самостоятельно.
Даже слишком самостоятельно. Можно подумать, что на острове Шурочку кто-то ждёт, что будут валандаться с ней, самостоятельной. Кто её звал? Кому она нужна? И вообще, пустят ли её на остров, ведь там – мужской монастырь? Все эти вопросы возникали где-то далеко в подсознании, но мало трогали. Шурочка почему-то была уверена: Господь всё устроит и, если она едет, то, значит, был Зов. Его Зов. Уж в этом девушка нисколько не сомневалась, как в самой реальной реалии.
Возле сцены, на которой молоденькая стриптизерша ловко крутила задницей ярко-красный обруч, маньячил подвыпивший посетитель, роняя потную слюну прямо к ногам не обращающей на него внимания девицы. Двое ливрейных вышибал стояли неподалёку у колонны «во избежание» и «для контроля». Когда же подгулявший хлопец решился-таки влезть на сцену поближе к предмету обожания, то двое ливрейных умело подхватили его под белы рученьки и деловито потащили к служебному выходу, где, видимо, было специальное помещение для стандартных вытрезвительных процедур и безоговорочных расчётов.
В этот час ресторан был не слишком набит посетителями, а двое мужчин, обративших внимание на привычную работу вышибал, сидели за столиком неподалёку от служебного входа. Прилизанный и ухоженный молодой человек в тонких усиках и черепаховых очках сочувственно проводил уносимого любителя танцовщиц бесцветным взглядом.
