— Ах как смешно. Я на полном серьезе говорю.
— К сожалению, похоже, что так. В любом случае, вручи-ка мне свод наставлений, когда я приеду в Нью-Йорк. А до той поры постараюсь вести себя смирно.
— Постарайся, и дай Мне знать, когда соберешься сюда.
— Зачем? Чтоб устроить мне нечаянное свидание с Рэчел? Боюсь, госпожа депутат Вилард, что даже ради твоей карьеры я на это не соглашусь.
— Дурак ты.
— Допустим. — Но сам он больше уж так не считал. Отнюдь не считал. Закончив разговор с Кэ, и поглядывая в окно, поймал себя на том, что думает не о Рэчел, а о той женщине, сидевшей на ступенях. Смежив веки, он видел ее, видел безупречно изваянный профиль, огромные глаза, нежные губы. Не приводилось ему встречать женщину столь красивую и столь влекущую. И сидел он у стола, закрыв глаза, думая о ней, потом со вздохом покачал головой, открыл глаза и поднялся. Смешно мечтать об абсолютно незнакомой даме. Осознав, что глупит, Алекс усмехнулся и вычеркнул ее из памяти. Что за резон влюбиться в прекрасную незнакомку. Однако спустившись из кабинета приготовить себе ужин, он не мог не признаться себе, что вспоминает ее снова и снова.
Солнце заливало комнату, искрилось на бежевом шелке кровати и обитых им же стульев. Комната была просторная, удобная, высокие стеклянные двери смотрели на залив. Из будуара, примыкавшего к спальне, отрывался вид на мост Золотых Ворот. В каждой из комнат было по беломраморному камину, висела строгого отбора французская живопись, бесценная китайская ваза помещалась в углу, вставленная в инкрустированный шкафчик стиля Людовика XV. Близ окон стоял изысканный стол того же стиля, способный преобразить в карликовую любую комнату, но только не эту. Она была красивая, громадная, чистая и прохладная. Следом за будуаром находилось небольшое помещение, наполненное книгами на английском, испанском, французском. Книги — главная отрада бытия для Рафаэллы, и стоит она именно здесь, застыв на мгновение, чтобы кинуть взгляд на бухту. Девять часов утра, на ней идеального покроя черный костюм, пригнанный точно по ней, неназойливо, с особым вкусом подчеркивающий изящество и совершенство ее фигуры. Костюм ей сшили в Париже, как по преимуществу и остальной гардероб, не считая того, что она покупала в Испании. В Сан-Франциско она почти не приобретала одежду. Почти никогда не выходила, не выезжала. Была в Сан-Франциско невидимкой, тут редко вспоминали ее имя, а ее саму вовсе не встречали. Для большинства ее облик трудно было ассоциировать с миссис Джон Генри Филипс. Да еще такой облик! Попробуй представить себе безупречную красавицу-белоснежку с огромными глазами. Когда она выходила замуж за Джона Генри, какой-то репортер написал, что выглядит она сказочной принцессой, и пустился разобъяснять, из чего это следует. Но в это октябрьское утро на залив смотрела не сказочная принцесса, а крайне одинокая молодая женщина, накрепко замкнувшаяся в своем мире одиночества.
