Давай же, убирайся отсюда!
Сейчас он уже отчетливо слышал стук колес, чувствовал, как приближается поезд. Снова заревел локомотив — на этот раз ближе. Намного ближе. Но нет, он не поднимет голову. Не пошевельнется.
Секундная стрелка еле ползла по циферблату. Когда еще она завершит четвертый оборот? А шестое чувство подсказывало Нэйсмиту, что времени у него недостаточно.
Пятьдесят восемь… пятьдесят девять… Последняя минута.
Теперь Нэйсмит вел обратный отсчет. Грохот приближающегося состава становился громче и громче. Локомотив загудел в третий раз, уже совсем близко, так что Нэйсмит едва не оглох. Липкая от холодного пота рука тряслась, и он едва мог следить за продвижением секундной стрелки. С пронзительным скрежетом поезд начал торможение, но было слишком поздно.
Нэйсмит прекратил считать и низко опустил голову.
Мощный порыв ветра едва не сбил его с ног, ужасающий грохот взорвал барабанные перепонки. Поезд на большой скорости ворвался под мост и пронесся всего в нескольких футах от Нэйсмита по соседнему пути.
Он крепко вцепился руками в рельсы, чтобы случайно не попасть под грохочущий состав, и зажмурился — от поезда во все стороны, крутясь в водовороте, летела пыль и мелкие камешки. Оглушительный шум внезапно стих, и последний вагон умчался прочь.
Нэйсмит не пошевельнулся.
Открыв наконец глаза, он лишь через пару секунд смог отчетливо рассмотреть циферблат. На губах Нэйсмита заиграла улыбка — он увидел, что секундная стрелка прошла цифру двенадцать.
Пять минут!
Испытание было пройдено. Дрожа всем телом, он поднялся на ноги, оглянулся и в первый раз увидел поезд — состав тормозил вдалеке перед станцией.
Он остался жив. И никогда ранее он не ощущал себя настолько живым. Это было как тогда, в первый раз, когда на него обрушилось осознание абсолютного контроля над всем и вся. Нэйсмит испустил победный крик, перешагнул через рельсы и направился к краю насыпи. Тело казалось удивительно легким и гибким. Он сумел побороть проклятие, перехитрить злодейку-судьбу. Воспрявший духом, он рьяно принялся карабкаться назад по склону, и все страхи остались там, внизу, на рельсах.
