Поезд пересек по мосту реку Асопос. Издалека уже доносился солоноватый запах моря.
— Где мы находимся? — спросил Отто.
— Подъезжаем к Айи-Теодори, — сообщил майор.
Седой капитан за все это время не произнес ни слова. Сквозь большие черные очки Марианна не могла разглядеть его глаз, как не могла бы с уверенностью сказать, спит он или бодрствует. Вид у него был скучающий, безучастный ко всему происходящему вокруг.
Когда поезд подошел к станции, Марианна опустила оконную раму и выглянула наружу. Из помещения телеграфа появились два эсэсовца и побежали вдоль поезда.
«Откуда им знать, в каком я вагоне», — успокаивала она себя.
— Где артисты едут? — спросил ее эсэсовец, пробегая мимо.
— Во-он в том вагоне! — указала она на последний вагон, вздохнув с облегчением.
Значит, не за ней. Эсэсовцам, наверно, хочется, чтобы артисты дали им представление. Марианна уже хотела отойти от окна, но тут ее внимание привлек Йоганн, однорукий, игравший на губной гармошке; он двигался от своего вагона вдоль состава, а оба эсэсовца с Чахоточным направлялись к телеграфу.
Марианна стала соображать, как бы уговорить Отто пойти в последние вагоны, вдруг удастся узнать, зачем их вызывали.
— Может, зайдем к артистам, попросим их спеть…
— Поезд здесь стоит недолго, скоро тронемся, — возразил Отто. — Ведь в последние вагоны на ходу нельзя пройти.
— Но можно побыть у них до следующей станции! — настаивала девушка.
— Идея неплохая, — поддержал ее майор.
— Ступайте, — разрешил им Отто. — Я стал тяжел на подъем, могу часами сидеть на одном месте.
— Завидую вам! — отозвался майор. От него так и разило туалетным мылом.
— И я с вами, — вдруг выйдя из летаргии, промолвил седой капитан.
— Мы берем на себя приятную миссию сопровождать барышню!
— А я, пожалуй, без вас немножко вздремну… — заметил Отто. — Дорога утомляет.
Все трое заспешили к выходу, чтобы успеть перейти к артистам до того, как тронется поезд. К последним вагонам они подошли одновременно с Йоганном.
— Вы не приютите нас у себя до следующей станции?
— Отчего же, пожалуйста.
— И сыграете нам что-нибудь? — Марианна изо всех сил изображала интерес.
— Отчего же, пожалуйста, — повторил Йоганн. Тон его стал резче.
И тут Марианна увидела в единственной руке Йоганна мешочек с апельсинами! И апельсины были недозрелые. Местные жители хорошо знали пристрастие немцев к незрелым цитрусовым как панацее от всех болезней и на каждой станции выносили к поезду мешочки с фруктами, продавая их за несколько марок или выменивая на солдатский хлеб.
