Любовный канон | страница 13
Уже не впервые он звонил ей домой. Вчера после утомительного и бессмысленного обсуждения некоторых аспектов ее дипломной работы М. бархатно пожелал ей удачного пути и, внезапно убыстряя темп речи, как делал всегда, если хотел застать собеседника врасплох, спросил, известно ли Алисе, что у него были романы с… И он назвал имена известных в музыкальном мире женщин, одна из которых и теперь преподавала на их кафедре.
Алиса парировала первым, что пришло в голову:
– Неужели сразу с двумя?
Она попыталась замаскировать растерянность развязным ироничным тоном. Это была всего лишь защитная реакция, но Алиса тут же поняла, что смалодушничала: она позволила втянуть себя в разговор, она стала соучастницей М. и предала того, другого.
– Зачем же сразу. Последовательно.
В голосе М. звучала укоризна, точно это она, Алиса, допустила бестактность и была виновата.
– Простите, но для чего вы мне это рассказываете?
Досада на себя и злость на М. придали ей уверенности.
Человека, которого он называл своим другом, вечный доцент сдавал, когда его об этом даже не просили. Алисин тон его не остудил. Он ответил без тени смущенья фразой, которая все еще больше запутывала:
– А чтобы вы знали.
М. разжигал ее, навязывал свой сюжет, желая посмотреть, что из этого получится.
И тогда Алиса испугалась.
Он встретил ее на крыльце, руки в карманы, подтянутый, легкий, в мягком сером свитере, плотно обхватившем шею. Он зябко повел плечами и улыбнулся, заметив, что Алиса ускорила шаг.
На даче особенно хороши три вещи: летняя гроза, цветущий куст сирени и деревянная лестница на второй этаж.
Гроза – это когда взрослые гасят свет, ставят тебя посреди комнаты и обнимают за плечи. Когда раскаты грома отдаются в груди, а из электрических розеток летят мелкие злые искры, потому что молния хочет пробраться в дом.
До грозы оставалось чуть больше двух месяцев.
Сирень – это когда ты вбегаешь на веранду, а там только что вымытый пол, еще глянцево-влажный, скользкий, прохладный. Ты замираешь на пороге и в этот самый миг видишь раскрытое окно и под ним куст сирени, грозе в масть, глянцево-влажный, прохладный.
Сирень тоже будет, она окажется темно-лиловой.
На втором этаже дачного дома все самое чудесное, известно с детства, можно не проверять. Главное – предвкушение, и это – лестница. Она самодостаточна. Ее ступени с истертым временем закругленным краем, тонкой неровной трещинкой на стыке двух досок похожи на шпалы железнодорожного полотна – одна чуть шире другой: к ним надо приноравливать шаг, чтобы не сбиваться. А на самой верхней ступеньке можно часами сидеть