Что-то числилось за М. Некий проступок, совершенный из лучших побуждений и полупрощенный ему за давностью лет. Старшее поколение педагогов доцента М. не замечало, и молодежи он был малоинтересен. Алисе ни к чему да и недосуг было вникать в подернутые ряской времени подробности. Но только до той поры, пока она не осознала, кого они касались.
Считалось, что М. пишет о нем книгу. Может, так оно и было. Неотступная тень Алисиного героя, соглядатай его жизни, а в сущности – тривиальный друг-недруг, вечный доцент М. был в большей степени персонажем, нежели человеком.
В начале курса, в одном из витиевато-бессвязных словесных пассажей, которым изобиловали его лекции, М. дал понять, что когда-то они вместе начинали. Лестное для М. предположение.
Один чувствовал и блистательно передавал целое, не упуская при этом детали. Другой – в погоне за деталями так и не смог целого охватить: занятый копаньем в сорняках, он не видел, что стоит посреди хлебного поля. Впрочем, концертную деятельность вечный доцент М. давным-давно оставил.
Темой Алисиного диплома были фортепьянные сочинения Скрябина. Однако в представленном М. обширном своде фактов, так и не достигших красоты подлинного знания, отсутствовало представление о главном: огне, таящемся в природе вещей.
Защита приближалась, Алиса нервничала. Выход из положения напрашивался сам собой.
Последние годы он жил за городом, на даче.
«По семейным обстоятельствам», – заметил М., кривя многозначительной улыбкой угол рта. Вечный доцент никогда не упускал случая с подобающей сдержанностью продемонстрировать, что он приближен и в курсе, ему нравилось ненароком разбрасывать мишурные блестки эксклюзивной информации, она была его разменной монетой.
Записывая для Алисы адрес на клочке нотной бумаги, он опять не удержался, интимно понижая голос, проронил:
– Надеюсь, наш дорогой в форме, – и скользнул по Алисиному лицу холодными глазами травоядного хищника.
Все в этой фразе было подло и лживо. И внезапная ненужная Алисе вкрадчивая доверительность. И пошлое «наш дорогой». И предательское «в форме». Потому что кому, как не ему, было знать, отчего «дорогой» однажды начал заглушать тоску вином.
Но самым невыносимым было то, что теперь Алиса стала объектом неотступного внимания вечного доцента.
В середине марта снега в Москве почти не осталось, но чем дальше от города отъезжала электричка, тем наряднее и чище смотрелись белые поля. И все же Алиса не получала удовольствия от дороги. Она прокручивала в памяти телефонный разговор с М.
