— Он сильный парень, — заметил Бруно негромко. — И в самом деле повзрослел рано… И не будь к нему слишком строга. Ты хорошо его воспитала.
— Жизнь воспитала, — возразила Амалия тяжело. — И, наверное, мой отец. Однажды… Максимилиан тогда был совсем еще ребенок… он пришел домой, плача — кто-то из соседских мальчишек обидел его. Знаете, дети бывают очень жестоки.
— Учатся у взрослых, — пожал плечами Курт. — И превосходят своих учителей.
— Наверное… Тогда мой отец сказал ему, что он не будет вечно рядом, чтобы защищать его, что он не сможет вмешиваться всегда и всегда оберегать и его, и меня. Что надо учиться самому это делать, или жизнь станет невыносимой. Что когда-нибудь ему придется защищать себя и — меня… Наверное, Максимилиан его слова воспринял слишком всерьез.
— Тебе с сыном повезло, — уверенно сказал Бруно. — Да и с отцом тоже.
— Зато с отцом не повезло твоему сыну, как я погляжу, — заметил Курт, и Амалия потупилась. — Где все это время был он? Или…
— Нет, я знаю, кто его отец, майстер Гессе, — оборвала она строго, не поднимая взгляда. — Я была юна и наделала глупостей, но я не была настолько безрассудна.
— А я и не склонен обвинять тебя в чем бы то ни было, — снова пожал плечами Курт. — Поверь, после того, что я насмотрелся на своей службе, столь неудобное устроение личной жизни, по моему убеждению, вообще с трудом тянет на понятие греха. Если тебе не хочется говорить об этом, я не буду настаивать. Просто все та же моя служба показала, что иногда людям хочется поговорить о том, что их терзало всю их предшествующую жизнь, а случайные встречные вроде нас — идеальные собеседники. Инквизиторский Знак на шее, наверное, может несколько подпортить общее впечатление, но ведь не заимела же ты детище от проезжего беса?
А кроме того, докончил он мысленно, глядя, как печально вздыхает Амалия Хагнер, это уже просто привычка — задавать вопросы и лезть в чужую душу. Как можно пройти мимо чьей-то истории, если она хоть чуть не обыденна и может отвлечь заполоненные неразрешимыми вопросами мысли? чужие проблемы развлекают, в отличие от собственных…
— Его отец не мерзавец, как вы подумали, — выговорила она, наконец. — И он не бросил меня. И мы даже полагали вступить в брак; просто он умер, не успев исполнить своего намерения.
— Мне жаль, — вздохнул помощник; Амалия благодарно кивнула.
— Он нанялся к моему отцу на мельницу, — пояснила она со смущенной улыбкой. — Мне едва исполнилось шестнадцать тогда… Опасный возраст.
