Ощущение внешнего давления плавно сошло на нет, и Гарри немного расслабился.
— На миллиарды лет раньше нашего? — задумчиво прошептал вслед за юношей Дамблдор, и Гарри понял, что случайной фразой дал профессору богатейшую пищу для размышлений и догадок. Но, как ни странно, вопросов тот задавать не стал, наоборот, тут же переключился на другую тему:
— Ты Гарри, так легко об этом рассуждаешь... Так заманчиво... Даже для меня... Но давай поговорим пока о другом. О войне с Вольдемортом. Громкие победы, жестокие битвы, министр на побегушках...
— Так вы догадались? — без особого удивления констатировал Поттер. — Тогда почему все остальные члены вашего Ордена...
— Гарри, время и опыт учат очень многому. В том числе тому, что некоторые вещи не стоит торопиться раскрывать даже перед своими друзьями и союзниками. Причем для их же блага, — назидательно проговорил, на мгновение снова ставь прежним, всезнающим и мудрым, Альбус Дамблдор. — Но дело не в этом, меня беспокоит другое... Судя по всему, ты зашел в своей войне весьма далеко. Даже научился убивать без сожалений.
— Да, профессор, вы правы, хотя тут сожалеть особо не о чем... Хорошим людям не просто можно, а с_л_е_д_у_е_т сокращать численность плохих, а душевные терзания здесь вещь и вовсе бесполезная. Но что вас, собственно говоря, в этом беспокоит? — зеленые глаза за круглыми очками сощурились с легкой насмешкой. — Разве не вы шесть лет ковали из меня оружие, медленно, но верно отливая из рано осиротевшего мальчишки именную пулю для Вольдеморта? Не будете же вы утверждать, что видели радикально другой вариант решения этой проблемы, кроме того, что я буду должен убить Тома Реддля, а также тех, кто встанет между мной и им?
— Да, Гарри, все так. — Дамблдор признал правоту собеседника, не отведя взгляда. Даже в интонациях негромкого голоса Альбуса что-то радикально поменялось: эта встреча и беседа окончательно стерли их прежние отношения студента и профессора, учителя и ученика. — Но я никак не планировал, что тебе придется настолько обильно обагрить свои руки кровью. И что ты окажешься способен поступать столь жестоко — пусть даже и с врагами. Это уже трудно назвать просто войной... Я помню, что рассказывал Аластор о произошедшем в поместье Розье... И про Беллатрикс Лестранж. А впоследствии до меня доходили и другие… сведения.
— А разве есть другой выход? — приподнял брови Гарри. — С каждым надо беседовать на доступном и понятном ему языке. Вы же не станете разговаривать с русалками по-гоблински? Если бы Упивающиеся придерживались рыцарского кодекса чести или были хотя бы наполовину так благородны, как французские мушкетеры в маггловских книгах, то я бы просто вызвал Вольдеморта на дуэль, и мы решили этот спор в честном поединке. Но поскольку Реддль с его подручными больше напоминают вырвавшееся из клетки бешеное, кровожадное зверье, то и поступать с ними надо, как с бешеным и кровожадным зверьем. Людей нельзя убивать, но вот врагов — убивать можно и нужно. Особенно таких.
