— Давай. Включай диктофон. Продолжим скитаться в поисках милостыни. Пода-а-айте на искупле-е-ение грехов… — проблеяла она, ерничая.
Посмотрела на застывшую Аглаю и посерьезнела.
— Ладно. С кого начнем?
— Крэзи-бой. Почему ты его так называешь?
— Хипповали вместе в начале семидесятых. Мне — двадцать шесть, Крылову — двадцать восемь, по ночам слушали битлов, а днем козыряли выправкой на военной подготовке. Я — генеральская дочь, он — сын тракториста, мы встретились на курсах подготовки сотрудников КГБ, оба с дипломами лучших вузов Москвы.
— Ма-а-ам! — протянула Аглая. — Почему — Крэзи-бой?
Смирновская посмотрела на дочь в замешательстве и возмущенно объяснила:
— Он курил травку! На занятия по стрельбе приносил в рюкзаке свою восьмимесячную дочку!.. Читал запрещенные книжки, он был сумасшедшим!
— А почему ты — Лакрица?
Смирновская показала пальцем на книжный шкаф.
— Коричневый альбом. Моя юность. От парней не было отбоя. Я не считала себя красавицей, но они липли ко мне как мухи, безоглядно бросая своих девушек. Один из преподавателей на курсах сказал, что у меня слишком сладенькая мордашка для агентурной работы. А я глупая была, безотказная, беречь себя стала только, когда ты появилась.
— А Наша Таша моложе тебя?
— На семь лет. С нею я встретилась в семьдесят втором, она тогда была студенткой…
— А дядя Паша тогда какой был?
— Супермен, красавец, герой. Нас познакомила Наташка. Управлял всеми видами транспорта, стрелял из любого оружия. Только представь — руководитель опергруппы спецподразделения «Зет», тридцати восьмилетний мужик влюбился в студентку Ладову, которая проходила практику в архиве международного отдела ЦК. Бросил из-за нее семью. Первую, — хмыкнув, уточнила Лукреция. — Наташка замуж за него идти отказалась. Говорила, что Паша хочет ее, а любуется мною.
— Любуется… это — любит?
— Любуется это — смотрит и радуется.
— А почему он — Санитар?
— Профессиональный десантник. Умеет убивать бесшумно и чисто. После него не остается следов. Наташка сначала называла его «чистильщиком», как-то он приехал в фургоне с надписью «Санитарная служба». Мы стали звать его Санитаром.
— А почему дядя Семен — Бакенщик?
— Семен из военных. Морская разведка. В семьдесят шестом его привел в нашу компанию Крези-бой. Семен много рассказывал о морском десанте, как он нырял с аквалангом и ставил сигнальные бакены для проходов по запрещенной территории. Он всегда был странным. Замкнутым и себе на уме. Все боролся за права военных. Когда ушел в отставку, ни на одной работе не мог продержаться больше года. Запил. Пару лет назад Наташка устроила его охранником в архив или… в музей? Вот там он зацепился. Может, к старости устал права качать и орденами потрясать.
