— На какой глубине залегания?.. — заинтересовалась Наша Таша.
— Сантиметров восемьдесят. Если хотите, можем выкопать, только придется…
— Нет! — прекратил его объяснения Крылов.
— А в общем находки можно охарактеризовать как бытовой мусор, — подвел итог номер два. — Разрешите приступить к очистке дома?
— Тут дело такое, — Крылов отвел номер два в сторону, — микрофоны могут быть разной фактуры, понимаешь…
— Чего шепчетесь? — решительно подошла Ладова. — Дом обыскан многократно и до последней щепки. Задача определена: снять все прослушивающие устройства и предъявить их для обозрения полковникам. Мне и Крылову.
Обозрев сваленные на столе террасы микрофоны, полковники разобрали их, приговаривая:
— Это — мое, это — не мое…
Получилось три кучки: три микрофона отложила себе Ладова, четыре — Крылов и два — ничейных. Лукреция после успокоительного наблюдала за их действиями с легкой улыбкой. Заметив, с каким выражением полковники посмотрели друг на друга после обнаружения «лишних» прослушек, злорадно заметила:
— Сюрпри-и-из! — и захихикала.
— Бакенщик?.. — вопросительно посмотрела на Крылова Наша Таша.
— Бакенщик — ерунда, а вот если блатные… — задумчиво пробормотал Крэзи-бой. — Санитар во время отсидки мог запросто наладить связи в бандитской среде.
— А мы сейчас пойдем и у них самих спро-о-осим! — заговорщицки подмигнула Лукреция, спускаясь с террасы.
Ладова и Крылов сначала в некотором ступоре наблюдали, как она уходит вглубь участка, зовя их за собой медленным движением руки, потом очнулись и догнали Смирновскую уже у прохода в заборе.
Бакенщик с Санитаром сидели на ступеньках профессорского дома и курили.
— У профессора все чисто! — доложил Бакенщик, осмотрев подошедшую троицу.
— Учитывая сколько народу тут топталось последние дни, могли и поснимать, если чего было, — добавил Санитар. — Судя по рожам полковников, поиски ни к чему не привели? — спросил он у Лукреции, спускаясь вниз.
Бакенщик тоже, кряхтя, встал и спустился затоптать окурок.
— Привели — не привели… — пробормотала Смирновская и по очереди задумчиво посмотрела в глаза каждому. — А давайте мы сделаем так, — она схлопнула перед собой ладошки. — Вы все вернете ключи от дома и немедленно уберетесь из моих владений навсегда. Я не желаю больше видеть никого из вас, потому что… — она задумалась, нахмурившись и приложив сложенные ладони к подбородку. — Потому что я начинаю писать мемуары! — в озарении воскликнула Лукреция. — В память о нашей молодости, достоверно, в полной от вас изоляции, чтобы исключить любое постороннее влияние! Убирайтесь! Все — вон!..
