— Ну, большие деньги есть, скажем, и у некоего Ивана Пригожи. Не поэтому ли вы поддерживаете его на выборах, Тамара Митрофановна? Мне кажется, что Григорий Артемович не согласится с вами в этом вопросе.
Мельниченко снисходительно развел руками, будто рефери на ринге, разводя противников в стороны:
— Пригожа — предприниматель новой генерации. Обладает умом и энергией. Но главное в том, что он честно заработал свое состояние, честно живет и так же честно — я надеюсь на это! — будет руководить городом. И поверьте мне, Роман, что честность в наше сложное время — не последнее качество человека. Относительно присутствия данного качества у Олега, скажем, Паламаренка я сильно сомневаюсь.
Людмила Георгиевна сложила ладони «лодочкой», создав ими нечто похожее на линзу, и приблизила их к пучку сухой травы на треноге. Солнечные лучи пронизывали ладони, и мне казалось, что они раскаляются, становясь красновато-прозрачными.
— Ну зачем же вы так, Григорий Артемович! Согласитесь, что Олег Сидорович хороший хозяин…
— …своего кармана, — перебила Гречаник.
— …и много полезного делает для города. Заботится о нем, работает, говоря канцеляритом, в направлении наполнения его бюджета. Ловит за руку именно нечестных хозяйственников. За примером далеко ходить не надо. Скажем, эта последняя история с научно-производственным предприятием «Луч»…
Тамара Гречаник, как я и ожидал, вспыхнула. Но Мельниченко мягко взял ее за руку, погасив реакцию госпожи редакторши. Впрочем, вспыхнула не только она. Трава на треноге неожиданно загорелась бледным пламенем, а дробь барабанов провалилась во внезапную тишину. Даже в ушах зазвенело.
— Ф-фокусники!.. Иллюзионисты, — тихим шепотом прошипела Тамара. — Вот о чем писать надо, Роман! А вы тут прогнившую власть выгораживаете.
Я пожал плечами:
— А к чему тут эта параллель: власть и религиозная самодеятельность Людмилы Мирошник? Насколько я успел разобраться, намного интересней деятельность ее мужа по изнасилованию информационного пространства города:
Мельниченко во второй раз тронул рукой Тамару, которая снова что-то хотела сказать.
— Роман, мне кажется, что вы немного неправы. Ведь не честные предприниматели, а все эти братства — самая страшная форма изнасилования личности.
— А как относительно христианского или, скажем, магометанского братства? Изнасилование, освященное веками, не считается?
— Мы все — составные одной необъятной линзы, — проповедовала Мирошничиха. — Но каждый из нас имеет свой угол отражения. Давайте же объединимся так, чтобы все эти углы, уравновесившись, сфокусировали свет наших душ, и он вспыхнул бы костром всемирного духа. Творец завещал нам это. Вы сейчас видели, что можно сделать лишь своими руками и непоколебимой верой. Верой в самих себя как в частиц большой линзы Галактики…
