Капитан Варгин тщательно исследовал все письма Гаевого, но шифра на них не обнаруживал.
— Удивительного в этом ничего нет, — успокаивал его майор Булавин. — Гаевой выполняет указания своего хозяина и пишет лишь для того, чтобы дать знать этому «тринадцатому», что у него пока все в порядке. Но вы не ослабляйте внимания: не исключено, что вскоре Гаевой в одном из писем сообщит что-нибудь важное.
— А пока он, значит, помалкивает, полагая, что ничего существенного на нашей станции не происходит? — спросил капитан, и в глубоко сидящих глазах его блеснули искорки лукавой усмешки.
— Похоже на то, — ответил майор. — Не старайтесь, однако, убедить себя, что мы уже окончательно перехитрили Гаевого.
...В тот день, когда Сергей Доронин отправился в первый рейс по уплотненному графику, капитан взволнованно вбежал в кабинет Булавина, забыв даже спросить разрешения. Майор знал, что Варгину утром доставили с почты письмо Глафиры Добряковой, адресованное Марии Марковне.
Булавин отложил в сторону папку с документами и вопросительно посмотрел на капитана, широкий, резко выступающий вперед лоб которого был покрыт капельками пота.
Капитан порывисто протянул Булавину лист бумаги.
— Вот прочтите это, товарищ майор, — произнес он каким-то чужим, сдавленным голосом.
Пока майор читал расшифрованное письмо, Варгин напряженно следил за ним, пытаясь уловить следы волнения на лице Булавина. Но майор внешне оставался совершенно спокойным, хотя шифровка была очень неприятной.
Вот что было в шифровке:
«Срочно донесите, какое практическое значение может иметь лекторий машинистов, о котором вы нам сообщили в прошлом месяце. Тринадцатый».
— М-да... — только и проговорил Булавин, прочитав эти строки.
— Все теперь может полететь прахом, товарищ майор... — упавшим голосом проговорил Варгин, дивясь спокойствию Булавина. — Если они лекторием заинтересовались, значит, могут и весь замысел наш разгадать!
— Поберегите ваши нервы, товарищ капитан, — холодно произнес майор, слегка сдвинув брови и не поднимая глаз на Варгина.
Капитан попросил разрешения закурить и, торопливо затянувшись, спросил:
— Выходит, значит, что этот тихоня все время обманывал нас, разыгрывая равнодушие к жизни депо?
— Ничего подобного пока не выходит.
— Откуда же он узнал о стахановском лектории?
— Это ведь ни для кого не было тайной.
— Но если Гаевой нашел нужным донести о нем своему начальству, — взволнованно продолжал капитан Варгин, — значит, догадывался, каков может быть результат этого лектория?
