— Да что вы говорите такое! — воскликнул Алехин, вспыхнув от гнева. — Разве случайно Галкин эти двести пятнадцать процентов выработал? У него ведь все время было около двухсот. Вот, пожалуйста...
Алехин стал торопливо листать толстую канцелярскую книгу, но Гаевой пренебрежительно махнул рукой:
— Брось, Семен. Я и без того помню, сколько он вырабатывает, но мне-то что до этого? Я ведь против него ничего не имею. Не из моего кармана деньги парню платят.
Алехин сердито захлопнул книгу, негодующе заметив Гаевому:
— Зарылись вы тут, как крот, в своих ценниках и нормативах. Ничего дальше носа своего не хотите видеть. А пошли бы в депо да посмотрели, как Галкин усовершенствовал проверку котельной арматуры, сразу ясно бы стало, откуда у него такая выработка.
— Молод ты еще, Семен, нотации мне читать, — проворчал Гаевой. — Сбегал бы лучше в депо к мастеру или бригадиру уточнить номера паровозов на сегодняшних нарядах.
— Да что бегать-то? — недовольно проговорил Алехин. — Вечно вы меня гоняете, как мальчишку. Наше дело — правильно работу расценить, а номера паровозов и без нас уточнят. Остапчук ведь этим занимается.
Гаевой укоризненно покачал головой.
— Эх, Семен, Семен! Ты вот все о высоких материях толкуешь, о стахановском движении рассуждаешь, а сам лишний шаг ленишься сделать, чтобы работу другим облегчить. Нехорошо это, Семен.
Ничего не ответив Гаевому, вышел Алехин из маленькой комнатки расценщика и сердито хлопнул дверью. Проходя длинным темным коридором конторы, он раздраженно думал:
«Что за странное любопытство у старика к номерам паровозов? Не нужны ведь они нам для расценки работы, а для других он никогда палец о палец не ударит. С чего бы это вдруг такая трогательная забота об Остапчуке?..»
Чем больше думал Семен о непонятном интересе Гаевого к номерам паровозов, тем подозрительнее казалось ему поведение расценщика. Вспомнилось, как тщательно уточнял Аркадий Илларионович несколько дней назад номер на одном из нарядов, запачканном маслеными руками слесарей. Гаевому тогда показалось почему-то, что это был новый паровоз, только что прибывший в депо. Алехин хорошо заметил, как он был взволнован этим обстоятельством и успокоился лишь после того, как выяснилось, что паровоз был старый, давно приписанный к депо Воеводино.
«Нужно будет, пожалуй, посоветоваться по этому поводу с секретарем комсомольского комитета», — решил Алехин, подходя к паровозному депо, расположенному довольно далеко от помещения конторы.
