— Идет, — улыбнулась я, и он потрепал меня по голове:
— Хорошая девочка…
Тот факт, что в кругу Артака меня знали, мне, конечно, не понравился, но откуда ветер дует, я не понимала. Я жила в Измайлове, Артак тоже, и было совершенно непонятно, где пересеклись пути Артака и моего бывшего любовника. Но, надо отдать им должное, к криминалу меня действительно не привлекали.
На новом месте я довольно быстро освоилась. И очень скоро знала весь окрестный контингент наперечет. Это была настоящая школа жизни. С утра на опохмел ко мне тянулись «синяки», у этих вечно не хватало рубля, и я завела для них специальный журнал — «Долги». Надо сказать, что по большей части деньги они мне все-таки возвращали, ибо понимали — настанет следующее утро, и тогда уже ничего я им не продам, а выпить захочется. Хуже было с подростками. Это очень агрессивный народ — терять им нечего, жизни еще не нюхали, а выпив, вообще не чувствовали никакого страха. Когда такая компания подходила к ларьку, я всегда внутренне напрягалась.
— Слышь, Светик! Выгляни в окошко! — кричал какой-нибудь отморозок.
— Что тебе? — ровным голосом отвечала я.
— Любви! — ржали они.
— Миллион долларов! — в тон им говорила я.
Обычно на этом все заканчивалось, они брали сигареты, пиво и отваливали, но однажды после обычного обмена любезностями один «качок» потребовал двойной сдачи.
— Я тебе, сука, сто рублей дал, а ты мне что сдала? — бушевал он.
— А я тебе на восемьдесят рублей отпустила товар, так что держи свою двадцатку и вали! — завелась я.
— Ах ты мразь! — И подонок со всего маху ударил бутылкой по витрине.
С нее посыпались бутылки. И хотя большая их часть рухнула на самого хулигана, но несколько упали и мне на голову. Когда я выползла из ларька, все лицо мое заливала кровь. Вокруг стал собираться народ. Мерзавец испарился. К ларьку тут же подскочил Гиви — тот самый вертлявый подручный Артака, который опознал во мне любовницу бригадира.
— Светик! Вай, что случилось?! — Он попытался поднять меня, но мне на четвереньках было как-то сподручнее. Все кругом плыло и искажалось. «Наверное, это сотрясение мозга», — подумала я и отключилась.
Придя в себя, я увидела какой-то синий потолок в бриллиантовых звездах. Пахло медом, играла тихая медитативная музыка. Я скосила глаза и застонала — даже движение глаз причиняло мне боль.
— Лежи спокойно, красавица, и не дергайся, — надо мной навис Артак собственной персоной, — на голове у тебя шишка, и швы наложили — шесть штук. Велели тебе лежать две недели, и кормить велели вкусно.
