— Я думаю, Этель за тебя беспокоится.
— Она не понимает. Эд ведь весь жизнью битый. У него папаша был грязный бедняк и ничего ему не дал. И мне не надо было пилить его за доллары на пиво. Он даст мне деньги, когда ребеночек родится. Я сама виновата, что надоела ему с ребеночком сейчас. — Птаха погладила свой живот. — Но я не дам ему убить бэби. Вот я и пошла, значит, как Этель сказала.
— Убить ребенка? — повторила Джей, и ее лицо застыло.
— Мне надо было помнить, что у него был плохой день, поэтому не надо было у него просить денег на ребеночка, на кроватку и, всякое там… Но при чем тут ребеночек? Ведь когда он швырнул меня к стене и стал бить ремнем, он мог его убить!
Джей зажмурилась и молчала до тех пор, пока не почувствовала, что снова может контролировать себя. Мать хочет защитить еще не родившегося ребенка, подумала она.
Птаха продолжала:
— Эд сказал, что простит меня, если я не уйду. А я ушла. Только на время, когда ребенок родится. Эд тоже будет хороший, он ведь полюбит бэби… — Птаха потерла синяк на шее. — Этель сказала, что подержит Эда от меня подальше. Покамест. А я испугалась, что Эд меня найдет и притащит домой за волосы. Он уже притаскивал меня домой за волосы, когда я убежала к маме, а отец сказал, что муж и жена все улаживают между собой сами. Этель велела, чтобы я все Люку сказала. Эд тогда не убьет меня с ребеночком. Если Люк не даст Эду меня домой забрать. Да?
— Люк не даст тебя в обиду. Ты останешься у нас, — ответила Джей.
Забавно, что, зная Люка считанные дни, Джей была абсолютно уверена в своих словах.
Джей знала психологию таких женщин и не стала давать никаких советов, которые Птаха все равно бы не приняла. После ухода Птахи Джей устремила взгляд в темную беззвездную ночь. Не в первый раз она поражалась тому, что некоторые женщины считают насилие нормальной частью брака. Она закрыла глаза, вспоминая, как Птаха оправдывала мужа, словно простив уже синяки и побои.
— Ты в порядке?
Тихий вопрос долетел до нее от дверей комнаты, занимаемой сейчас Птахой.
— А в чем дело?
— Я шел сюда и услышал Птаху. Не помню, чтобы я разрешал ей заходить в эту комнату.
— Так ты подслушивал! — Джей захотела сорвать на ком-нибудь зло. — Вы, ковбои, отвратительны, вы мерзки. — Она словно выплевывала слова. — Бандиты! Таскание жен за волосы для вас, наверное, высшее проявление любви!
— Черт! О'Брайен! — Люк пинком развернул вращающееся кресло, и Джей оказалась к нему лицом.
