Где-то слева щелкнула фотовспышка.
— Да-да! Конечно! — поддержали другие.
Я пожал плечами.
— Но добьюсь ли я взаимности? Сомневаюсь. Ни одна девушка, будучи в здравом уме, не посмотрит в мою сторону.
Они снова рассмеялись, и я решил, что на этом можно закончить.
— Простите, у нас с семьей гости, и я не хотел бы показаться грубым, опаздывая на торжество.
Оставив репортеров и фотографов позади, я смог, наконец, вздохнуть полной грудью. Не хотел бы я, чтобы весь вечер прошел столь же напряженно.
Я обвел взглядом Большой Зал, украшенный по случаю моего дня рождения темно-синими драпировками и ослепительными огнями, и понял, что мне вряд ли сегодня удастся избежать излишнего внимания.
Комната была полна именитых гостей, так что у меня не было ни малейшего шанса остаться в стороне от всеобщего празднества. Казалось бы, будучи именинником, мне самому полагалось выбирать, как отпраздновать свой день рождения, и кого пригласить. Но, посмотрим правде в глаза, я никогда не был наделен подобными привилегиями.
Стоило мне прорваться сквозь толпу журналистов, как отцовская рука легла на мои плечи, сжав, что есть силы, ткань на рукаве моего пиджака. Этот его захват, внезапный и очень резкий, заставил все мои мышцы сжаться в ожидании одной из его нотаций.
— Улыбайся, — процедил он, и я подчинился. Он едва заметно кивнул в сторону, где собрались особенно важные гости.
Я поймал на себе взгляд Дафни, стоявшей рядом со своим отцом и остальными членами французской делегации. Сегодняшняя вечеринка удачно совпала с началом переговоров, в ходе которых наши отцы должны были обсудить новое торговое соглашение. Наши с ней пути время от времени пересекались, и она, дочь французского короля, была, пожалуй, единственным человеком вне моей семьи, с кем я был достаточно тесно знаком. Было приятно увидеть дружеское лицо в толпе, состоящей сплошь их генералов, послов и крупных чиновников.
Я кивнул ей, и она приподняла в ответ свой бокал с шампанским.
— В следующий раз, отвечая на вопросы, попридержи свой сарказм.
Ты крон-принц. Ты должен показать себя лидером, а не шутом, — его пальцы вцепились в мое предплечье.
— Простите меня, сэр. Это ведь вечеринка, и я подумал…
— Что ж, ты подумал неверно. На Отчете, будь добр, веди себя посерьезней.
Он остановился и от одного взгляда его холодных серых глаз у меня внутри все содрогнулось.
Но я вновь натянул улыбку, зная, что он хочет, чтобы я держал лицо перед гостями.
— Конечно, сэр. Я лишь на несколько мгновений позволил себе забыться.
