Всё дальше и дальше взор её улетал в грядущее. Видела она, как большими красивыми домами зарастает таватуйский берег, а со стороны Калиново встаёт завод красного кирпича, чтобы порох делать.
Так вот летал-летал катюшкин взор, да много чего увидел, пока она на себя саму не наткнулась, сидящую на камне с рыбьим глазом в руках. Тут всё снова померкло.
«В прошлый раз ты видела этот мир таким, каким он был, — сказала Гора-Рыба. — Теперь увидела таким, каким он сделался. Прощай, девушка! Пусть мой подарок принесёт тебе больше радости, чем горя!».
Ударила хвостом Рыба и ушла в озеро. А Катюшка долго сидела на берегу да о рыбе тосковала. Потосковала-потосковала, собрала в подол глаз рыбий и в скит воротилась. Увидели её дети и давай кричать: «Ведьма слепая, ведьма слепая! Скажи нам, будет дождик завтра, али солнышко?». — «В полдень завтра гроза будет большая, а потом солнышко», — отвечала та без улыбки.
И ведь как сказала она, так и случилось. Стали с тех пор прислушиваться скитники к тому, что говорит Катюшка. А уж когда начинала она сказки рассказывать, то все дети к ней сбегались. Сказывала она и про огромных рыб, что горами уральскими сделались, и про унхов — народ рыбий, и про чудеса разные небывалые.
«Катюшка! — кричал младший из приёмышей. — А откуда ты всё знаешь? Ты что всё это сама видела?». — «Ага! — смеялась Катюшка, — сама видела!». — «Врёшь! Ты же слепая. Как ты видеть можешь?». — «Я всё вижу! — Катюшка делала страшное лицо и подвывала. — Потому что я — ведьма!»
Ребятня с визгом разбегалась, а старший Тимка хохотал до упаду. Потом брал Тимка Катюшку за руку и вёл её к берегу. «А правда ли, что Рыба твоя в нашем озере хоронится?», — спрашивал он. «А куда ж ей деться? Тут она». — улыбалась Катюшка и протягивала руку в сторону воды, будто бы видела, как на дне среди тины прячет каменное тело великое диво таватуйское.
