Не так, как думали унхи, поступил Уйго когда деревню оставил. Не ушёл он жить на Гора-Рыбу, а стал обходить озеро Таватуй, разглядывать места разные, да запоминать, где речка течёт, где горка поднимается. Сам не знал, зачем это делает — сердце так велело. Там, где появлялся Уйго — Рыбий сын, облака расходились, птицы петь начинали и цветы распускались. Одни лишь волки ему не радовались, будто бы боялись они его.
Так дошёл Уйго до речки, что южный берег Таватуя пополам разрезала. Нагнулся он к воде, чтобы жажду утолить, и услыхал голос: «Кто из моей реки воду пьёт, тот моим сделается». Обернулся Уйго и увидел на камне старуху седую да беззубую. Водной руке старуха бубен большой держала, а на другой у неё сова полосатая сидела — глазищами хлопала.
Уйго и раньше слыхал, что в лесу живёт колдунья, но ни разу не встречал её. Говорили, что колдунья та может и вылечить, и порчу напустить, да не за это её Шаманихой прозвали. Ударит будто бы в свой бубен старуха, и видит, что завтра случится или через три луны. Боялись её за это, потому как человеку прошлое знакомо, а будущее — страшно.
«Разве ж это твоя река? — спрашивает Уйго, не открывая рта, — А я думал, что у рек не бывает хозяев. Чьи же тогда рыбы, что в ней плывут? Чьи птицы, что над ней летают, Чьи травы, что по берегам растут? Тоже твои?». Рассмеялась старуха беззубым ртом: «Ты и правда умён да пригож, как о тебе говорят, Уйго. Немой, а красноречивый! А верно ли, что на тебе знак рыбий есть?».
Скинул рубаху Уйго, и засияла на солнце чешуя, что грудь и спину ему покрывала. Зажмурилась Шаманиха от такого блеска. «Так значит, ты и на самом деле Рыбий сын?», — спрашивает. «Нет, — отвечает Уйго. — Я сын матери моей Сийтэ, зачатый во чреве Гора-Рыбы от духа деда моего Кали-Оа, а отец мой — Уйрал, хоть и нет у нас с ним общей крови».
«Богато тебя одарили, — говорит старуха. — Кали-Оа — благодатью земною, Рыба-остров — спокойствием воды, мать твоя — светом лунным, а отец — солнечным. Нет равных тебе в этой стороне, и не будет, пока ты жив. А жить ты будешь втрое дольше прочих унхов. Всю жизнь свою долгую ты будешь к свету и добру людей вести, миром и справедливостью суд свой вершить, а рыба-остров тебе в том верно служить будет. Непобедим будешь ты, а тот враг, что задумает исподтишка на тебя напасть, в камень превратится. Ещё вот что я тебе скажу: ты будешь последним унхом, никого из твоего племени живым не останется, а ты ещё жить будешь. И ещё: ты пил из моей реки — так что суждено тебе стать моим мужем. Как я сказала, так и случится».
