— Семь тысяч пятьсот, — объявил сержант. — Ну, здесь не хватает двух тысяч до той суммы, которую вы назвали, Дункан.
— Вы еще не весь стол осмотрели, — сказал Дункан, — Может быть, что-нибудь есть в других ящиках.
— Маловероятно, — заметил полицейский. — Гриб ведь сидел за столом, когда его убили. Кто-то уплатил ему большую сумму денег, и он, очевидно, просто не успел положить их в сейф.
Сержант задумался.
— Ведь он не собирался оставлять их в столе. Таким образом, тот, кто уплатил ему эти деньги, может быть тем последним человеком, кто видел Гриба живым. Хотел бы я знать, кто это был.
— Я не знаю, кто уплатил эти деньги, — сказал Дункан, тщательно избегая взгляда Мейсона.
— Но ведь вы представляете себе, кто именно мог уплатить эти деньги, не так ли?
— Ничего такого, о чем я мог бы сейчас сообщить, я не знаю, сказал Дункан, — в конце концов, это мое личное дело.
— Я приказываю вам сообщить мне то, что вам известно по этому поводу!
— Провалитесь вы к черту с вашими приказами! — взорвался Дункан. — Что вы из себя корчите, хотел бы я знать! Мы по-прежнему в открытом море и на этом судне распоряжаюсь я, а не вы!
Перкинс прокашлялся, с минуту поколебался, а потом осторожно сказал:
— Когда мы только что поднялись на борт, и Мейсон ничего не знал об убийстве, у них с Дунканом состоялся разговор о каких-то долговых расписках. Мне кажется, что они при этом упомянули сумму в семь с половиной тысяч долларов. Может быть эти расписки.
Сержант круто повернулся к Перри Мейсону:
— Это вы уплатили эти деньги?
Мейсон небрежно проговорил:
— Не думаю, чтобы мне хотелось что-нибудь добавить к уже сказанному мистером Дунканом. К тому же, мне кажется, вряд ли следует смешивать семь с половиной тысяч долларов, имеющихся в наличии, с недостачей, составляющей девять с половиной тысяч.
— Ах, вот как, вы собираетесь вдаваться в технические детали, — сказал сержант.
— Понимайте это, как вам будет угодно, — спокойно сказал Мейсон.
— Но вы были здесь, когда был обнаружен труп, — ответил сержант.
Мейсон небрежным движением извлек из кармана портсигар, достал оттуда сигарету, зажал ее губами, чиркнул спичкой, поднес огонь к сигарете и, покончив с неторопливой процедурой закуривания произнес:
— О, нет, сержант. Меня здесь не было. Я был в приемной. Дверь, отделяющая меня от убитого, была заперта. Более того, если считать, что я пришел сюда для уплаты семи с половиной тысяч долларов, и эта сумма действительно оказалась уплаченной, то логично было бы предположить, что таким образом мое дело было сделано и мне незачем было бы оставаться в конторе — я бы ушел. А уж если бы я убил Сэма Гриба, чтобы завладеть чем-то, то вряд ли разумно предполагать, что я подбросил в ящик семь с половиной тысяч долларов, а после этого уселся в ожидании, пока труп оживет.
