— Правда? — бессмысленно прошептала она в ответ.
Его беспокойные руки, блуждавшие по ее телу, на миг застыли, наткнувшись на ее полные округлые груди, все еще скрытые под тонкой тканью шелкового лифчика. Он обхватил их ладонями и стал нежно сжимать. Она на миг замерла и тихонько простонала, а потом вдруг панически стала искать его губы. На счастье они оказались рядом, такие же жадные, горячие, влажные и нетерпеливые…
Целуя ее и одновременно пытаясь расстегнуть застежку ее лифчика, он осторожно усадил ее на кровать и сел рядом. Она принялась гладить ладонями его плечи, грудь, живот, и ей казалось, что ее руки вплавляются в его горячую плоть…
Неожиданно ее руки снова натолкнулась на проклятый, так и не поддавшийся ремень. Дрожащие, нетерпеливые пальцы упрямо принялись возиться с тугими петлицами.
— Подожди… — задыхаясь, внезапно проговорил он. Его горячая рука бережно накрыла ее трепещущие пальцы. — Прошу тебя, милая, подожди…
В его голосе слышались нотки мольбы. Кристина распахнула глаза и увидела на красивом смуглом лице совершенно пьяную и счастливую улыбку. Он судорожно перевел дыхание и усмехнулся. Потом крепко сжал пальчики настырных ручек, пытавшихся расправиться с ненавистным ремнем.
— Подожди, милая, — снова сказал он. — Я займусь этим сам. — Он трогательно посмотрел в ее полные недоумения глаза. — Прости, я боюсь, что твои нежные ручки все испортят. Понимаешь? — По ее глазам было видно, что она ничего не понимает. — У меня давно не было женщины, — наконец, неловко усмехнувшись, пояснил он.
Она смущенно хихикнула, а потом вдруг с пронзительным сочувствием посмотрела на него.
— Это ты меня прости… Я, наверное, была слишком грубой и нетерпеливой…
— Нет, милая, ты — само совершенство… — Он зажал в обе ладони ее ослабевшие руки и уложил их себе на плечи. — Но пусть эти пальчики пока поиграют со мной здесь. Здесь безопаснее. Хотя и не намного, — с улыбкой договорил он.
Она кивнула и стала перебирать кончики его волос.
— Ты… ты необыкновенный, Риши… Ты сводишь меня с ума, — взволнованно проговорила она и снова прикрыла глаза. — И я не виновата в этом.
И опять он с упоением целовал ее губы. Новый прилив страсти уложил их на тахту. Не прерывая поцелуя, он снял с нее трусики, и теперь она лежала рядом с ним абсолютно голая. Его руки блуждали по всему ее телу, от волос до кончиков пальцев. Он целовал ее грудь, играя языком с сосками, покрывал мелкими поцелуями живот, нежно проводил пальцами по внутренней части бедер, заставляя ее стонать, извиваться, с силой притягивать его к себе. Сладкие, томительные судороги пронзали ее пылающую плоть. Но он по-прежнему медлил, оттягивал, словно хотел довести ее до крайней точки желания, до исступления.
